12 декабря 2015, 02:11
expТеперь его жизнь уже никогда не будет прежней.
Он приступил к своим обязанностям.
Сегодня необходимо было до обеда выплавить боезаряд из 20 ПТАБ-ов, по-этому он начал как обычно, постепенно ускоряя процесс. Бомба за бомбой фиксировалась в верстаке, стабилизатор и головка подпиливалась ножовкой и отбивалась зубилом с молотком. Затем шел черёд кумулятивной воронки. Он аккуратно выпрессовывал её из корпуса специальным приспособлением, думая по привычке о том, сколько этих детищ инженерной мысли было засеянно в природе и остаётся лежать в лугах и лесах, и об ужасах войны. Тяжёлая физическая работа, требующая высокой концентрации, постепенно вытесняла все мысли, темп работ всё рос. Дело шло к обеду и тело начало ныть, давая понять, что на сегодня, пожалуй, достаточно. Это была первая мысль за два часа работы, выплывшая из сознания по привычке. Подготовив последнюю бомбу и убрав рабочее место, он направился по коридору к выходу из бункера в предвкушении свежего воздуха, как обычно прыгнув на тонкую трубу, проходящую где-то сверху на достаточной высоте от пола, чтобы повисеть и растянуть уставшее от работы тело. Каждый мускул приятно отозвался тянущей щекоткой. В тот же миг он провалился в черноту небытия. Следующим переживанием был полёт в полной черноте, свободный, счастливый, ненасытный. Он был этой живой чернотой, двигался, сгущался, рассеивался на менее плотные структуры, чтобы затем снова собираться в затейливые узоры, изменяющие форму и формирующие сам полёт. Он творил во тьме. Он смеялся без конца. Затем что-то заставило его перетечь в другой процесс, что-то отбрасывало его от этого безумно свободного и красивого великолепия. Он попал в воронку, постепенно трансформирующую его безграничную радость в тюрьму мути и боли. Это было странное ощущение, как-будто киноплёнку боль→счастье перематывают в обратную сторону. Он возвращался в тело. Секундой позже он осознал себя лежащим вниз лицом на бетонном полу коридора. Дыхание было частым. В полной внутренней тишине он наблюдал за окружающим пространством, отчётливо слыша каждый звук летнего дня вдали по коридору за открытой дверью бункера. Затем он услышал голоса. Медленно в сознание вползла мысль, что надо подняться. Он опёрся о стену коридора. По лицу от брови стекала алая кровь.
Теперь его жизнь уже никогда не будет прежней.
Сегодня необходимо было до обеда выплавить боезаряд из 20 ПТАБ-ов, по-этому он начал как обычно, постепенно ускоряя процесс. Бомба за бомбой фиксировалась в верстаке, стабилизатор и головка подпиливалась ножовкой и отбивалась зубилом с молотком. Затем шел черёд кумулятивной воронки. Он аккуратно выпрессовывал её из корпуса специальным приспособлением, думая по привычке о том, сколько этих детищ инженерной мысли было засеянно в природе и остаётся лежать в лугах и лесах, и об ужасах войны. Тяжёлая физическая работа, требующая высокой концентрации, постепенно вытесняла все мысли, темп работ всё рос. Дело шло к обеду и тело начало ныть, давая понять, что на сегодня, пожалуй, достаточно. Это была первая мысль за два часа работы, выплывшая из сознания по привычке. Подготовив последнюю бомбу и убрав рабочее место, он направился по коридору к выходу из бункера в предвкушении свежего воздуха, как обычно прыгнув на тонкую трубу, проходящую где-то сверху на достаточной высоте от пола, чтобы повисеть и растянуть уставшее от работы тело. Каждый мускул приятно отозвался тянущей щекоткой. В тот же миг он провалился в черноту небытия. Следующим переживанием был полёт в полной черноте, свободный, счастливый, ненасытный. Он был этой живой чернотой, двигался, сгущался, рассеивался на менее плотные структуры, чтобы затем снова собираться в затейливые узоры, изменяющие форму и формирующие сам полёт. Он творил во тьме. Он смеялся без конца. Затем что-то заставило его перетечь в другой процесс, что-то отбрасывало его от этого безумно свободного и красивого великолепия. Он попал в воронку, постепенно трансформирующую его безграничную радость в тюрьму мути и боли. Это было странное ощущение, как-будто киноплёнку боль→счастье перематывают в обратную сторону. Он возвращался в тело. Секундой позже он осознал себя лежащим вниз лицом на бетонном полу коридора. Дыхание было частым. В полной внутренней тишине он наблюдал за окружающим пространством, отчётливо слыша каждый звук летнего дня вдали по коридору за открытой дверью бункера. Затем он услышал голоса. Медленно в сознание вползла мысль, что надо подняться. Он опёрся о стену коридора. По лицу от брови стекала алая кровь.
Теперь его жизнь уже никогда не будет прежней.
0 комментариев