Суровое таёжное сатори(без всяких введений в ЛЫЧ)))

Каждый сам себе музыка…

В поисках шаманского коня.

Они спали в чадыре, когда дым от очага превратился в когтистую лапу и стал забираться в горло молодому шаману.
В горле она сжала ему язык, и тот стал говорить сам, без участия человека:
— Коня, заведи себе коня, безногая Рыбья Кость.
Рулон открыл глаза, все было нормально. Дым, как ему и положено, тонкими струйками улетал к небу, а язык подчинялся его желаниям.
«Может, это просто сон», — утешал он себя, но какой-то привкус гари в горле и чуть онемевший язык убеждали его в том, что этот сон был непростым.
— Ну, чего разворочался, — послышался голос Алтай Кама, — чего тебе не спится, спать ты должен. Иначе как Жула будет летать на свободе?
— Что это Жула? — спрсил Рулон.
— О… — старик сел на своем ложе и стал растирать веточку шикши в своих руках. — Жула — это душа.
— Какая из пяти?
— Самая главная. Жула — свободная душа, она вылетает из тела, пока человек спит, и летает, где хочет, в разных-разных мирах. Твоя душа скоро подружится с тобой и сможет брать тебя к духам, когда камлаешь. Но если человек не будет спать, то Жула истоскуется по свободе и улетит совсем, и тогда ты умрешь.
Рулон задумался: когда-то давно он был уверен, что душа одна и только одна, а тут речь идет о целых пяти, да еще и о разных.
— А еще какие души есть? — спросил Рулон.
— Хм, — закряхтел старик, его глаза блестели из-под полуопущенных век, он вдруг рассмеялся и покачал головой. — Все в свое время, юноша, оно скоро придет. А теперь расскажи мне, что ты так ворочался во сне?
Рулон сразу вспомнил неприятный, страшный сон и тут же рассказал его. Ста¬рик слушал, не забывая подкармливать огонь, и его лицо было очень серьезным.
— Ты им сильно нужен, сильнее, чем я думал.
— Кому?
— Духам. Одевайся, нам не следует медлить.
Рулон натянул на себя теплую одежду.
— И возьми с собой ружье.
— Мы идем на охоту? — удивился молодой шаман.
— Нет, поторапливайся и не задавай глупых вопросов, Рыбья Кость.
Они вышли наружу. Воздух звенел от мороза, резкий белый снег слепил глаза. Щеки щипало от холода, но дышалось на удивление легко и приятно. Учитель и ученик надели лыжи и поехали прямо навстречу восходящему солнцу. Ехать пришлось весь день без остановок. Рулон чувствовал, что сил осталось совсем мало, но он не отставал от старика, хотя сейчас этого человека меньше всего мож¬но было назвать стариком, он даже не запыхался. Весь день прошел в тишине, лишь изредка пролетала птица или где-то пробирался зверь. И ни разу Алтай Кам не разрешил воспользоваться ружьем, хотя попадались и косули, и олени.
И только при наступлении темноты Алтай Кам остановился и, все так же молча, стал разжигать костер. Рулон уже с трудом держался на ногах и был рад передышке. Когда огонь разгорелся, шаман усадил напротив себя ученика. Костер как бы разделял их, и шаман заговорил.

.