Что мы такое?

I

Мы — то, что я называю «целостным умом», то есть ноумен. Проявление того, что мы есть, — это процесс объективизации, вызывающий разделение на два элемента: воспринимающий субъект и воспринимаемый объект. Это известно как «дуализм», или «двойственность», и все феномены воспринимаемые органами чувств, двойственны, поскольку связаны и с сознающим и с сознаваемым. Очевидно, что без этих двух категорий ничто не может иметь феноменального существования, и также очевидно, что ни сознающий, ни сознаваемое не могут существовать независимо, потому как оба существуют лишь в функции другого.

Таким образом, ум который есть мы, является обоими своими объектами, сознающим и сознаваемым, и всё познающее и познаваемое существует только в уме, в котором происходит этот процесс и который есть мы.

Сознающий — это то, что мы называем «субъектом», а сознаваемое — то, что мы называем «объектом», и сознающий субъект объекта рассматривает свою субъективную функцию как создание сущности, которую он объективирует как «я», то есть себя самого.

Это овеществление способствует возникновению разделения, посредством которого овеществлённый сознающий в целях сравнения и суждения своих объектов воображает противоположные концепции, такие как хорошее и плохое, великое и малое, лёгкое и тяжёлое, с помощью которых он может эти объекты различать. Это дальнейшее приложение принципа двойственности, от которого всецело зависит феноменальное проявление, и все объяснения — это приложение данного принципа и процесса.

Сам механизм феноменального проявления зависит в первую очередь от создания иллюзорной структуры объектов, состоящей из того, что мы знаем как «пространство», где объекты получают протяжённость и таким образом становятся видимыми, и того, что мы знаем как «время», в котором они обретают длительность, без которой их видимость не может быть воспринята. Протяжённость или видимое проявление всех феноменальных событий зависит от этих двух взаимосвязанных факторов, вместе известных как «пространство-время».

Такова схема этого механизма, благодаря которому так называемая феноменальная вселенная проявляется и эволюционирует сквозь обширные периоды чисто гипотетического «времени» в чисто гипотетическом «пространстве». Таково также то, что мы есть и что я называю ноуменом, или целостным умом.

II

Наше несчастье, или так называемая «связанность», всё наше страдание, наше «изгнание» из райского сада — результат исключительно отождествления того, что мы есть, с субъектом, или сознающим элементом нашего разделения на субъект и объект. Овеществление этого субъекта приводит к выдумыванию гипотетически независимого и обособленного индивидуума, который проявляет личную волю для собственного удовольствия.

На самом деле мы не являемся ни сознающим субъектом, ни сознаваемым объектом, которые как говорилось выше, всецело взаимозависимы и неотделимы друг от друга в уме. Так что ни тот ни другой не могут ни при каких обстоятельствах иметь или проявлять личную волю или независимость, поскольку ни один из них не может быть обособленной сущностью.

Именно это иллюзорное овеществление приносит «связанность» — это связанность концепции. Однако поскольку эта концепция — всего лишь концепция, нет никакой сущности, чтобы быть связанной, и по факту, ничего подобного нет, не было и быть не может.

То, что мы есть, — целостный ум, или ноумен, объективно проявленный как тотальность феноменов, — не имеет объективного существования, кроме своего проявления. И вследствие отсутствия объективного существования то, что мы есть, не может быть объектом ограничения или освобождения, поэтому наше зависящее от этого страдание и «связанность» могут иметь лишь концептуальную основу. Будучи чисто концептуальными, то есть результатом обусловленности, мы можем избавиться от этой обусловленности лишь через понимание или Этого-что-мы-есть, или Того-что-не-есть-мы. Первым мы никогда не переставали быть — ни в нашем ноуменальном аспекте, то есть аспекте целостного ума, ни в нашем феноменальном аспекте, то есть аспекте расщеплённого ума. Вторым же, то есть воображаемыми феноменальными сущностями, мы вообще никогда не были и не будем. Следовательно, глубинное понимание может быть получено либо через постижение того, что мы есть, либо через осознание того, чем мы не являемся, — посредством любого или обоих видов познавания.

Однако вряд ли это имеет какое-то значение, так как любой тип понимания может прийти только из функционирования того, что мы есть, но никак не из функционирования того, что не есть мы, ведь такое функционирование — это всего лишь злоупотребление нашим собственным функционированием.

В действительности искомое, которое есть мы, видится как искатель, который есть мы, нашедший есть найденное, а найденное может быть только тем, что мы есть, так как мы не можем быть ничем иным. То, чего мы ищем, не может быть ничем иным, кроме как тем, что ищет само себя, но именно по этой причине оно в принципе не может быть найдено — поскольку находить нечего. То, что мы есть, по определению полностью лишено какого бы то ни было элемента объективности. То, что мы есть, — это «смотрение», «искание»,«делание», это Всевидящее Око, которое никогда не может увидеть себя.