23 марта 2014, 19:53
jediОткрытый секрет
Освобождение по своей природе очевидно, просто и естественно как дыхание. Многие случайно встречают его и тут же отбрасывают, чтобы вернуться к своим бесконечным попыткам что-то постичь и сделать. Но есть и такие, в ком приглашение находит отклик… они вдруг прозревают суть и оставляют все поиски, даже поиски того, что прежде называли просветлением.
Введение
— Пока мы остаемся заперты внутри обыденного опыта, считая себя отдельными индивидуальными существами, живущими в мире с которым приходится как-то договариваться, мы продолжаем находиться в состоянии сна.
В этом состоянии сна, все, что мы делаем, подчиняется закону противоположностей, благодаря которому любое так называемое позитивное действие в точности уравновешивается противоположным ему негативным.
Поэтому, все наши индивидуальные попытки улучшить жизнь, достичь совершенства или добиться личного освобождения автоматически нейтрализуются.
В результате глубоких раздумий и анализа, обнаруживается, что пока мы продолжаем спать, наша жизнь в действительности идёт по кругу. Мы бегаем в колесе, в котором, при кажущемся разнообразии образов, всё бесконечно повторяется снова и снова. И неволя, и освобождение, есть лишь состояния нашего сознания, увлеченного миром. И несмотря на то, что мы верим в свою индивидуальность и свободу воли, в конце концов оказывается, что мы только персонажи сна, реакции и поступки которых определены набором условностей, исторически сложившихся верований.
Все классические религии, искусства и науки в мире, который кажется прогрессирующим, также вертятся внутри этого бесконечного круга, а весь их прогресс есть лишь слабая тень реальных возможностей развития. С точки зрения действительного освобождения здесь ничего не происходит. Все, что мы как-бы создаем, будет как-бы разрушено. Все что мы как-бы разрушаем, будет как-бы воссоздано.
Перейдя от нашей первоначальной и вневременной природы к ощущению своей индивидуальности, мы сами создали эти обстоятельства для того, чтобы заново открыть, что сон, в котором мы живем, не имеет абсолютно никакой цели, кроме нашего пробуждения от него. Это пробуждение возникает вне сна, вне времени, оно существует полностью за пределами понимания, индивидуальных усилий, духовного пути, личного развития и веры.
Окружение
— В раннем детстве я ощущал мир волшебным, вне времени и необходимости кем-то становиться и что-то делать… неосознаваемое единство со всем чудесным миром окутывало меня. Вероятно, то же самое ощущает большинство детей.
Но однажды всё изменилось, и я оказался в мире разделения и необходимости. Я обнаружил, что должен различать мать и отца, откликаться на своё имя, и постоянно делать выбор между тем и этим. Я перенёсся в мир времени и пространства, границ и исследований, усилий, манипуляций, погони за удовольствиями и бегства от страданий.
Я принял все эти условия и поверил, что они и есть мой естественный способ существования.
А ещё меня научили, и я поверил в то, что если я буду много и упорно работать, хорошо себя вести, если добьюсь успехов в выбранной мной (или навязанной мне) работе, если женюсь, заведу детей и стану следить за своим здоровьем, то получу хорошие шансы быть счастливым. Я вполне успешно делал все это, порой бывал доволен собой, и всё-же моей жизни недоставало чего-то неосязаемого, но чрезвычайно важного. Существовал какой-то секрет счастья, и он постоянно ускользал от меня.
Прежде всего я решил, что эту недостающую вещь нужно искать в религии.
И снова меня научили, что если я буду много и упорно работать, если наложу на себя различные ограничения, буду выполнять обряды и стараться очищать себя, то в конечном счете, возможно, заслужу «духовную реализацию». И вновь я старался изо всех сил, и не мог избавиться от чувства неудовлетворённости.
Но однажды, как будто случайно, я раскрыл секрет, или возможно, секрет раскрыл меня.
Объяснить, что именно произошло, совершенно невозможно. То, что случилось, лучше всего назвать затопившим всё чувством любви и тотального попонимания, которое абсолютно превосходит все возможные описания.
Откровение, сопутствующее этому открытию было настолько простым и в то же время настолько революционным, что мгновенно смело прочь всё, чему я был научен и во что верил.
Частью открывшегося мне понимания было то, что просветление абсолютно никак не связано с моими усилиями изменить свою жизнь, и даже вообще с попытками изменить что-либо. Вместо этого оно является тотальным сдвигом в понимании того, кто именно живет этой жизнью.
Я уже являюсь всем, что я ищу. Что бы я не искал, или что бы я ни считал необходимым для себя, каким бы длинным не был список моих желаний, всё это — только отражение моего стремления вернуться домой. А этот дом — единство, этот дом — моя изначальная природа. Она уже находится прямо здесь, она просто является тем, что существует. Чтобы вернуться к ней, я не должен никуда идти и не должен никем становиться.
С тех самых пор я живу этим откровением и в то же время я оставил и отверг его.
Конечно, невозможно передать словами невыразимое, и поэтому я лишь пытаюсь описать моё понимание этого откровения. Я хочу объяснить, каким образом моя вера в существование просветления, времени и цели, мои усилия для достижения духовной реализации, отделяли меня от этого единства, которое всегда и непосредственно доступно, как иллюзии разделения, страха и вины, как абстракции, могут отвлекать от свободы, которая включает и растворяет эти влияния.
Также я постараюсь как можно лучше показать, каким образом можно естественно и без всяких усилий позволить освобождению случиться, как можно открыться этой свободе.
Тот кто увидит в моей работе призыв вести медитативную жизнь или «присутствовать в настоящем моменте», будет в корне неправ.
Я говорю об исключительном и революционном прыжке в восприятии того, чем мы реально являемся. Он не требует интеллектуальных украшательств или длинных объяснений и будучи однажды совершён, делает все слова излишними.
Чтобы сразу внести ясность, заявляю — я считаю понятия «спасение», «просветление», «освобождение», «реализация», «свобода», «единство», и тому подобное, совершенно эквивалентными и выражающими абсолютную реализацию любым существом своей истинной природы.
Достижения не существует
— В моём случае, первая реализация просветления, или моей истинной природы, не была тем, что может быть как-либо выражено. То, что случилось нельзя назвать даже переживанием, поскольку для возникновения переживания необходим обособленный «переживатель», а он как раз исчез.
Однако, этому событию сопутствовало такое потрясение и революционное изменение восприятия мира, которое оставило меня охваченным страхом и совершенно одиноким.
Одна из вещей, которую я понял — просветление становится возможным только тогда, когда всем своим существом принимаешь факт, что его невозможно достичь.
Доктрины, учения, и способы самосовершенствования для поиска просветления лишь усугубляют проблему, поскольку укрепляют уверенность в том, что личность может обрести что-то, что предположительно было утеряно. В результате таких усилий самоидентичность только укрепляется, вновь и вновь создаётся иллюзия отделенности от Единства.
Это похоже на человека, находящегося в глубокой пещере, который, пытаясь выбраться, всё глубже и глубже вгрызается в гору, сваливая вырытый грунт позади себя и загораживая им уже проникавший в пещеру свет.
Вероятно, единственным результатом чрезвычайных усилий стать тем, чем я уже и так являюсь будет то, что я истощив все силы упаду на землю и позволю всему идти своим путем. И в момент этого отказа от борьбы возникает возможность для просветления. Но искушение бегства от свободы при помощи освящения борьбы бывает слишком велико. А бесконечная борьба не может дать освобождения.
Жизнь — это не задание. В ней абсолютно нечего достигать, кроме понимания того, что в ней абсолютно нечего достигать.
Никакими усилиями невозможно заставить Единство проявиться. Всё что нужно — это скачок в восприятии, иное видение, уже присущее всем нам, но неосознанное.
Никто не становится просветлённым
— Я верил в то, что человек действительно может стать просветленным, и что это событие подобно выигрышу главного приза в лотерее. После него везунчик навсегда получает гарантированное блаженство, безошибочность, и непоколебимые добродетели.
В своем невежестве я полагал, что такие люди получают нечто, делающее их совершенно особенными и принципиально отличными от меня. Эта иллюзорная идея укрепила во мне веру в то, что просветление практически недостижимо для всех, кроме очень немногих выдающихся, избранных личностей. Ошибка была вызвана сложившимся у меня ложным представлением о том, как именно должно выглядеть состояние совершенства. Тогда я ещё не видел, что просветлению совершенно безразлична идея совершенства. Моя вера подпитывалась всякий раз, когда я сравнивал свою воображаемую неадекватность с образом некоего «героя духа», бывшего в то время моим идеалом.
Я считаю, что именно так понимает просветление большинство людей.
Конечно всегда было, и сейчас существует множество людей, которые поощряют в окружающих подобную веру и заявляют что именно они являются действительно просветленными.
Теперь я вижу, настолько бессмысленны такие заявления. Они похожи на хвастливые объявления всему миру о своем умении дышать.
В сущности с реализацией просветления приходит внезапное понимание того, что никто и ничто не может быть просветлено. Просветление просто есть. Им невозможно завладеть, его нельзя достичь или завоевать, будто какой-то трофей. Всё и вся являются Единством, и всё что мы делаем — это уже находясь в нём пытаемся найти его.
Те, кто принимая важные позы, заявляют о своей просветлённости, просто не осознают парадоксальной природы просветления. Они воображают, будто достигли некоего состояния и теперь владеют им. Вероятно, они испытали какое-то глубокое личное переживание, но это никоим образом не связано с просветлением. Как следствие, они остаются заперты внутри их ограниченных индивидуальных концепций, сформированных их личными системами верований.
Такие люди часто принимают на себя роль «духовных учителей» или «просветленных мастеров» и неизбежно привлекают тех, кто испытывает потребность быть учениками или последователями. Проповедуемые ими учения остаются укоренёнными в дуализме, что неизбежно приводит к пропасти между «учителем» и теми, кто решает следовать его учению. Со временем эта пропасть только растет, что всё больше усиливает исключительную роль мастера.
Один из обычных симптомов принятия такой ошибочной роли — это вера в недопустимость любого несовершенства «мастера» и проявления им «человеческих слабостей». Этому всегда сопутствует наличие значительной дистанции между «мастером» и последователями.
Чем больше раздувается исключительность «мастера», тем выше становятся требования последователей, а учение неизбежно становится всё более темным и запутанным. По мере усугубления темноты учения, всё более расширяется пропасть, а многие последователи становятся более зависимыми и покорными. В конце концов, люди или выбирают бездумное поклонение, или разочаровываются в «мастере», или пробуждаются и идут своим путем.
Именно такие тенденции создали и поддерживают в обществе иллюзорное сомнение в способности обычных людей достичь освобождения, которое в действительности так же естественно, просто и доступно, как дыхание.
Тем, кто полностью постиг и усвоил просветление абсолютно нечего продавать. Когда они делятся своим пониманием, им не нужно приукрашивать себя, или то, что они дают людям. Они никогда не стремятся быть «матерями», «отцами» или учителями.
Исключительность порождает подчинение, и напротив, свободой делятся с друзьями.
Время
— Тот выбор разделения, который был сделан мной, неизбежно привёл к возникновению времени и всех его последствий. Вместе с верой в существование времени я неминуемо приобрел концепции и переживание начала, продолжения и конца… приближения к цели и достижения результата.
Эта концепция целенаправленного движения используется людьми на всех уровнях, будь то обучение в школе, создание успешного бизнеса или достижение просветления. Вся жизнь воспринимается как путь к тому, чтобы стать чем-то, как путешествие во времени к какому-то результату.
Такое восприятие жизни особенно глубоко врезалось в мою психику в результате наблюдения событий, которые воспринимались как процессы рождения и смерти. Их переживание отражало и усиливало видимость неопровержимости существования времени, неумолимости его хода, его безусловной власти над всем существующим. Чем больше я встречал фактов, которые казались действием времени, тем сильнее была моя вера в него. А поскольку я поверил в существование времени, я поверил и в конечность моего собственного существования. А уже из этого следовало, что необходимо как можно лучше использовать отпущенный мне срок. Я воображал, что должен не теряя зря оставшегося у меня времени что-то делать, чего-то достичь, стать кем-то значительным. Возникновение идеи цели привело к ожиданию результатов, и вложению сил в ее достижение.
Ожидания и цель
— Ожидания, связанные с целью, сделали меня пленником ограничений времени и разделения. Вся моя жизнь была заполнена непрерывной погоней за тем и этим, ещё одним тем и этим, и так без конца… Мне необходимо было многое сделать и многого достичь, в том числе и в сфере духовности. Обратившись к области традиционной религиозной этики, я встретил целый калейдоскоп западных и восточных доктрин и концепций, в которых, как я тогда верил, были представлены сокровища испытанной временем мудрости.
Поскольку я видел себя недостаточно духовным, то чувствовал необходимость что-то сделать — присоединиться к какому-то учению, стать чем-то значительным. Мне была нужна модель реальности, которая могла удовлетворить потребность в ощущении какого-то духовного прогресса, приближения к цели.
Я решил попытаться стать христианином.
Учитывая информацию, которую я имел тогда, такая попытка была вполне естественна. Я принадлежал к западной культуре, знал библейскую историю и христианские традиции, был убежден в неоспоримости христианских истин, понимал ритуалы… первородный грех, молитва, церковь, исповедь, причастие и очищение, писание и предание.
Я старался изо всех сил в соответствии с моим тогдашним пониманием священного и греховного и надеялся, что это наполнит смыслом мою духовную жизнь. Мне казалось, если я буду стараться, то завтра стану лучше, чем сегодня, и в конечном итоге, заработаю билет в лучший мир.
Я поверил в идею греховности, которая вела через покаяние к получению прощения, а получив прощение можно заслужить переход из низкого уровня существования на более высокий.
Я поверил, что теперь у меня есть все необходимые средства, и ясное видение цели которой я должен достичь.
Я мог возносить молитвы и совершать добрые дела исполняя заповеди, пока «Бог Отец» сидел на небесном троне и подсчитывал баланс моих грехов и добродетелей.
Кажется было так много возможностей, так много мудрости, которую мне нужно постичь, чтобы наполнить смыслом мою жизнь, для того, чтобы становиться чем-то лучшим, кем-то достойным. И моя цель была наполнить жизнь надеждой. Это была надежда на лучшее будущее, она вдохновляла меня бороться и стремиться, сопротивляться и упорствовать чтобы усиливать моё ощущения продвижения по духовному пути. Теперь я мог духовно развиваться сам и помогать другим делать то же самое.
Цель, надежда и вера давали мне энергию и волю к борьбе. Цель, надежда и вера… эти высокочтимые и по-видимому мощные силы, превозносимые многими. Однако, верно и то, что они живут только среди хаоса, беспомощности и отчаяния, хотя в то время я не осознавал такую сторону вещей. Но в конечном счете, бесконечно качающийся маятник летел в другую сторону и ожидания превращались в разочарования, усилия в неудачи, силы в слабость. Все это сыграло свою роль в моём пробуждении ото сна.
Все эти причастия и покаяния, все эти духовные задачи казались бесконечными… это жадная, бездонная, духовная корзина для покупок, которую я должен был заполнять молитвами, умеренностью, смирением, поклонением и добрыми делами, и если бы я даже когда-либо заполнил её доверху, тут же была наготове другая корзина, вероятно, начинающаяся со смирения и целомудрия.
Я пытался снова и снова, я старался как мог, но всё это становилось всё более архаичным и мрачным. Ожидание, что сегодняшний грешный и несовершенный верующий может, через дисциплину, самоограничение и поклонение, стать чем-нибудь отличным от грешного и несовершенного верующего, казалась такой же абсурдной, как идея целибата в качестве способа достижения счастья и целостности. Я чувствовал будто пытаюсь испечь печенье без теста.
Мне кажется, что любая попытка превратить невыразимое в доктринальное неизбежно заканчивается как извращение… противоречивая идея о совершенстве, которое превращается из прекрасной свободной песни в окостеневшую догму ограничений. Когда птица улетела, сущность её песни — часто теряется и всё, что нам остаётся — только пустая клетка.
Есть хорошая история о том, как Бог и Дьявол наблюдали за человеком, прозревшим в пустыне прекрасную истину. «Ага!» — сказал Бог Дьяволу, — «теперь, когда человек нашел истину, тебе нечего тут делать». «Наоборот» — ответил Дьявол, — «Я помогу ему создать организацию».
Всякий раз, когда бы и где бы ни возникала организованная религия, также пышным цветом расцветают наши наихудшие страхи, наши наихудшие качества, отвратительные конфликты человека с человеком, страны со страной и веры с верой. Придерживаемся мы религиозных убеждений или нет, это уродует взаимоотношения людей и не может не влиять на нашу жизнь.
Прочувствовав неестественность и абсурдный догматизм ограничений традиционной веры, я интуитивно понял — то, чего я жажду лежит за её пределами. В этих обстоятельствах я погрузился в мир современных духовных исканий.
Их подходы к саморазвитию показались мне гораздо более интеллектуальными и приемлемыми чем всё, с чем я сталкивался прежде. Это были очень открытые и либеральные идеи.
Современные техники предлагают заманчивые средства, посредством которых я мог бы научиться открывать, излечивать и интегрировать те части своей жизни, которые по-видимому создавали помехи моим отношениям с людьми, выражению творческих сил, здоровью и богатству, и что самое важное — моей самооценке.
Если бы все эти обещания были выполнены, каким замечательным местом стал бы наш мир! Они очень привлекали меня, особенно по контрасту с предыдущими идеями загоняющими меня в прокрустово ложе устаревших концепций, указывающих каким я должен быть.
Спасибо за перевод Кандзи Анеи, от переводчика:
Введение
— Пока мы остаемся заперты внутри обыденного опыта, считая себя отдельными индивидуальными существами, живущими в мире с которым приходится как-то договариваться, мы продолжаем находиться в состоянии сна.
В этом состоянии сна, все, что мы делаем, подчиняется закону противоположностей, благодаря которому любое так называемое позитивное действие в точности уравновешивается противоположным ему негативным.
Поэтому, все наши индивидуальные попытки улучшить жизнь, достичь совершенства или добиться личного освобождения автоматически нейтрализуются.
В результате глубоких раздумий и анализа, обнаруживается, что пока мы продолжаем спать, наша жизнь в действительности идёт по кругу. Мы бегаем в колесе, в котором, при кажущемся разнообразии образов, всё бесконечно повторяется снова и снова. И неволя, и освобождение, есть лишь состояния нашего сознания, увлеченного миром. И несмотря на то, что мы верим в свою индивидуальность и свободу воли, в конце концов оказывается, что мы только персонажи сна, реакции и поступки которых определены набором условностей, исторически сложившихся верований.
Все классические религии, искусства и науки в мире, который кажется прогрессирующим, также вертятся внутри этого бесконечного круга, а весь их прогресс есть лишь слабая тень реальных возможностей развития. С точки зрения действительного освобождения здесь ничего не происходит. Все, что мы как-бы создаем, будет как-бы разрушено. Все что мы как-бы разрушаем, будет как-бы воссоздано.
Перейдя от нашей первоначальной и вневременной природы к ощущению своей индивидуальности, мы сами создали эти обстоятельства для того, чтобы заново открыть, что сон, в котором мы живем, не имеет абсолютно никакой цели, кроме нашего пробуждения от него. Это пробуждение возникает вне сна, вне времени, оно существует полностью за пределами понимания, индивидуальных усилий, духовного пути, личного развития и веры.
Окружение
— В раннем детстве я ощущал мир волшебным, вне времени и необходимости кем-то становиться и что-то делать… неосознаваемое единство со всем чудесным миром окутывало меня. Вероятно, то же самое ощущает большинство детей.
Но однажды всё изменилось, и я оказался в мире разделения и необходимости. Я обнаружил, что должен различать мать и отца, откликаться на своё имя, и постоянно делать выбор между тем и этим. Я перенёсся в мир времени и пространства, границ и исследований, усилий, манипуляций, погони за удовольствиями и бегства от страданий.
Я принял все эти условия и поверил, что они и есть мой естественный способ существования.
А ещё меня научили, и я поверил в то, что если я буду много и упорно работать, хорошо себя вести, если добьюсь успехов в выбранной мной (или навязанной мне) работе, если женюсь, заведу детей и стану следить за своим здоровьем, то получу хорошие шансы быть счастливым. Я вполне успешно делал все это, порой бывал доволен собой, и всё-же моей жизни недоставало чего-то неосязаемого, но чрезвычайно важного. Существовал какой-то секрет счастья, и он постоянно ускользал от меня.
Прежде всего я решил, что эту недостающую вещь нужно искать в религии.
И снова меня научили, что если я буду много и упорно работать, если наложу на себя различные ограничения, буду выполнять обряды и стараться очищать себя, то в конечном счете, возможно, заслужу «духовную реализацию». И вновь я старался изо всех сил, и не мог избавиться от чувства неудовлетворённости.
Но однажды, как будто случайно, я раскрыл секрет, или возможно, секрет раскрыл меня.
Объяснить, что именно произошло, совершенно невозможно. То, что случилось, лучше всего назвать затопившим всё чувством любви и тотального попонимания, которое абсолютно превосходит все возможные описания.
Откровение, сопутствующее этому открытию было настолько простым и в то же время настолько революционным, что мгновенно смело прочь всё, чему я был научен и во что верил.
Частью открывшегося мне понимания было то, что просветление абсолютно никак не связано с моими усилиями изменить свою жизнь, и даже вообще с попытками изменить что-либо. Вместо этого оно является тотальным сдвигом в понимании того, кто именно живет этой жизнью.
Я уже являюсь всем, что я ищу. Что бы я не искал, или что бы я ни считал необходимым для себя, каким бы длинным не был список моих желаний, всё это — только отражение моего стремления вернуться домой. А этот дом — единство, этот дом — моя изначальная природа. Она уже находится прямо здесь, она просто является тем, что существует. Чтобы вернуться к ней, я не должен никуда идти и не должен никем становиться.
С тех самых пор я живу этим откровением и в то же время я оставил и отверг его.
Конечно, невозможно передать словами невыразимое, и поэтому я лишь пытаюсь описать моё понимание этого откровения. Я хочу объяснить, каким образом моя вера в существование просветления, времени и цели, мои усилия для достижения духовной реализации, отделяли меня от этого единства, которое всегда и непосредственно доступно, как иллюзии разделения, страха и вины, как абстракции, могут отвлекать от свободы, которая включает и растворяет эти влияния.
Также я постараюсь как можно лучше показать, каким образом можно естественно и без всяких усилий позволить освобождению случиться, как можно открыться этой свободе.
Тот кто увидит в моей работе призыв вести медитативную жизнь или «присутствовать в настоящем моменте», будет в корне неправ.
Я говорю об исключительном и революционном прыжке в восприятии того, чем мы реально являемся. Он не требует интеллектуальных украшательств или длинных объяснений и будучи однажды совершён, делает все слова излишними.
Чтобы сразу внести ясность, заявляю — я считаю понятия «спасение», «просветление», «освобождение», «реализация», «свобода», «единство», и тому подобное, совершенно эквивалентными и выражающими абсолютную реализацию любым существом своей истинной природы.
Достижения не существует
— В моём случае, первая реализация просветления, или моей истинной природы, не была тем, что может быть как-либо выражено. То, что случилось нельзя назвать даже переживанием, поскольку для возникновения переживания необходим обособленный «переживатель», а он как раз исчез.
Однако, этому событию сопутствовало такое потрясение и революционное изменение восприятия мира, которое оставило меня охваченным страхом и совершенно одиноким.
Одна из вещей, которую я понял — просветление становится возможным только тогда, когда всем своим существом принимаешь факт, что его невозможно достичь.
Доктрины, учения, и способы самосовершенствования для поиска просветления лишь усугубляют проблему, поскольку укрепляют уверенность в том, что личность может обрести что-то, что предположительно было утеряно. В результате таких усилий самоидентичность только укрепляется, вновь и вновь создаётся иллюзия отделенности от Единства.
Это похоже на человека, находящегося в глубокой пещере, который, пытаясь выбраться, всё глубже и глубже вгрызается в гору, сваливая вырытый грунт позади себя и загораживая им уже проникавший в пещеру свет.
Вероятно, единственным результатом чрезвычайных усилий стать тем, чем я уже и так являюсь будет то, что я истощив все силы упаду на землю и позволю всему идти своим путем. И в момент этого отказа от борьбы возникает возможность для просветления. Но искушение бегства от свободы при помощи освящения борьбы бывает слишком велико. А бесконечная борьба не может дать освобождения.
Жизнь — это не задание. В ней абсолютно нечего достигать, кроме понимания того, что в ней абсолютно нечего достигать.
Никакими усилиями невозможно заставить Единство проявиться. Всё что нужно — это скачок в восприятии, иное видение, уже присущее всем нам, но неосознанное.
Никто не становится просветлённым
— Я верил в то, что человек действительно может стать просветленным, и что это событие подобно выигрышу главного приза в лотерее. После него везунчик навсегда получает гарантированное блаженство, безошибочность, и непоколебимые добродетели.
В своем невежестве я полагал, что такие люди получают нечто, делающее их совершенно особенными и принципиально отличными от меня. Эта иллюзорная идея укрепила во мне веру в то, что просветление практически недостижимо для всех, кроме очень немногих выдающихся, избранных личностей. Ошибка была вызвана сложившимся у меня ложным представлением о том, как именно должно выглядеть состояние совершенства. Тогда я ещё не видел, что просветлению совершенно безразлична идея совершенства. Моя вера подпитывалась всякий раз, когда я сравнивал свою воображаемую неадекватность с образом некоего «героя духа», бывшего в то время моим идеалом.
Я считаю, что именно так понимает просветление большинство людей.
Конечно всегда было, и сейчас существует множество людей, которые поощряют в окружающих подобную веру и заявляют что именно они являются действительно просветленными.
Теперь я вижу, настолько бессмысленны такие заявления. Они похожи на хвастливые объявления всему миру о своем умении дышать.
В сущности с реализацией просветления приходит внезапное понимание того, что никто и ничто не может быть просветлено. Просветление просто есть. Им невозможно завладеть, его нельзя достичь или завоевать, будто какой-то трофей. Всё и вся являются Единством, и всё что мы делаем — это уже находясь в нём пытаемся найти его.
Те, кто принимая важные позы, заявляют о своей просветлённости, просто не осознают парадоксальной природы просветления. Они воображают, будто достигли некоего состояния и теперь владеют им. Вероятно, они испытали какое-то глубокое личное переживание, но это никоим образом не связано с просветлением. Как следствие, они остаются заперты внутри их ограниченных индивидуальных концепций, сформированных их личными системами верований.
Такие люди часто принимают на себя роль «духовных учителей» или «просветленных мастеров» и неизбежно привлекают тех, кто испытывает потребность быть учениками или последователями. Проповедуемые ими учения остаются укоренёнными в дуализме, что неизбежно приводит к пропасти между «учителем» и теми, кто решает следовать его учению. Со временем эта пропасть только растет, что всё больше усиливает исключительную роль мастера.
Один из обычных симптомов принятия такой ошибочной роли — это вера в недопустимость любого несовершенства «мастера» и проявления им «человеческих слабостей». Этому всегда сопутствует наличие значительной дистанции между «мастером» и последователями.
Чем больше раздувается исключительность «мастера», тем выше становятся требования последователей, а учение неизбежно становится всё более темным и запутанным. По мере усугубления темноты учения, всё более расширяется пропасть, а многие последователи становятся более зависимыми и покорными. В конце концов, люди или выбирают бездумное поклонение, или разочаровываются в «мастере», или пробуждаются и идут своим путем.
Именно такие тенденции создали и поддерживают в обществе иллюзорное сомнение в способности обычных людей достичь освобождения, которое в действительности так же естественно, просто и доступно, как дыхание.
Тем, кто полностью постиг и усвоил просветление абсолютно нечего продавать. Когда они делятся своим пониманием, им не нужно приукрашивать себя, или то, что они дают людям. Они никогда не стремятся быть «матерями», «отцами» или учителями.
Исключительность порождает подчинение, и напротив, свободой делятся с друзьями.
Время
— Тот выбор разделения, который был сделан мной, неизбежно привёл к возникновению времени и всех его последствий. Вместе с верой в существование времени я неминуемо приобрел концепции и переживание начала, продолжения и конца… приближения к цели и достижения результата.
Эта концепция целенаправленного движения используется людьми на всех уровнях, будь то обучение в школе, создание успешного бизнеса или достижение просветления. Вся жизнь воспринимается как путь к тому, чтобы стать чем-то, как путешествие во времени к какому-то результату.
Такое восприятие жизни особенно глубоко врезалось в мою психику в результате наблюдения событий, которые воспринимались как процессы рождения и смерти. Их переживание отражало и усиливало видимость неопровержимости существования времени, неумолимости его хода, его безусловной власти над всем существующим. Чем больше я встречал фактов, которые казались действием времени, тем сильнее была моя вера в него. А поскольку я поверил в существование времени, я поверил и в конечность моего собственного существования. А уже из этого следовало, что необходимо как можно лучше использовать отпущенный мне срок. Я воображал, что должен не теряя зря оставшегося у меня времени что-то делать, чего-то достичь, стать кем-то значительным. Возникновение идеи цели привело к ожиданию результатов, и вложению сил в ее достижение.
Ожидания и цель
— Ожидания, связанные с целью, сделали меня пленником ограничений времени и разделения. Вся моя жизнь была заполнена непрерывной погоней за тем и этим, ещё одним тем и этим, и так без конца… Мне необходимо было многое сделать и многого достичь, в том числе и в сфере духовности. Обратившись к области традиционной религиозной этики, я встретил целый калейдоскоп западных и восточных доктрин и концепций, в которых, как я тогда верил, были представлены сокровища испытанной временем мудрости.
Поскольку я видел себя недостаточно духовным, то чувствовал необходимость что-то сделать — присоединиться к какому-то учению, стать чем-то значительным. Мне была нужна модель реальности, которая могла удовлетворить потребность в ощущении какого-то духовного прогресса, приближения к цели.
Я решил попытаться стать христианином.
Учитывая информацию, которую я имел тогда, такая попытка была вполне естественна. Я принадлежал к западной культуре, знал библейскую историю и христианские традиции, был убежден в неоспоримости христианских истин, понимал ритуалы… первородный грех, молитва, церковь, исповедь, причастие и очищение, писание и предание.
Я старался изо всех сил в соответствии с моим тогдашним пониманием священного и греховного и надеялся, что это наполнит смыслом мою духовную жизнь. Мне казалось, если я буду стараться, то завтра стану лучше, чем сегодня, и в конечном итоге, заработаю билет в лучший мир.
Я поверил в идею греховности, которая вела через покаяние к получению прощения, а получив прощение можно заслужить переход из низкого уровня существования на более высокий.
Я поверил, что теперь у меня есть все необходимые средства, и ясное видение цели которой я должен достичь.
Я мог возносить молитвы и совершать добрые дела исполняя заповеди, пока «Бог Отец» сидел на небесном троне и подсчитывал баланс моих грехов и добродетелей.
Кажется было так много возможностей, так много мудрости, которую мне нужно постичь, чтобы наполнить смыслом мою жизнь, для того, чтобы становиться чем-то лучшим, кем-то достойным. И моя цель была наполнить жизнь надеждой. Это была надежда на лучшее будущее, она вдохновляла меня бороться и стремиться, сопротивляться и упорствовать чтобы усиливать моё ощущения продвижения по духовному пути. Теперь я мог духовно развиваться сам и помогать другим делать то же самое.
Цель, надежда и вера давали мне энергию и волю к борьбе. Цель, надежда и вера… эти высокочтимые и по-видимому мощные силы, превозносимые многими. Однако, верно и то, что они живут только среди хаоса, беспомощности и отчаяния, хотя в то время я не осознавал такую сторону вещей. Но в конечном счете, бесконечно качающийся маятник летел в другую сторону и ожидания превращались в разочарования, усилия в неудачи, силы в слабость. Все это сыграло свою роль в моём пробуждении ото сна.
Все эти причастия и покаяния, все эти духовные задачи казались бесконечными… это жадная, бездонная, духовная корзина для покупок, которую я должен был заполнять молитвами, умеренностью, смирением, поклонением и добрыми делами, и если бы я даже когда-либо заполнил её доверху, тут же была наготове другая корзина, вероятно, начинающаяся со смирения и целомудрия.
Я пытался снова и снова, я старался как мог, но всё это становилось всё более архаичным и мрачным. Ожидание, что сегодняшний грешный и несовершенный верующий может, через дисциплину, самоограничение и поклонение, стать чем-нибудь отличным от грешного и несовершенного верующего, казалась такой же абсурдной, как идея целибата в качестве способа достижения счастья и целостности. Я чувствовал будто пытаюсь испечь печенье без теста.
Мне кажется, что любая попытка превратить невыразимое в доктринальное неизбежно заканчивается как извращение… противоречивая идея о совершенстве, которое превращается из прекрасной свободной песни в окостеневшую догму ограничений. Когда птица улетела, сущность её песни — часто теряется и всё, что нам остаётся — только пустая клетка.
Есть хорошая история о том, как Бог и Дьявол наблюдали за человеком, прозревшим в пустыне прекрасную истину. «Ага!» — сказал Бог Дьяволу, — «теперь, когда человек нашел истину, тебе нечего тут делать». «Наоборот» — ответил Дьявол, — «Я помогу ему создать организацию».
Всякий раз, когда бы и где бы ни возникала организованная религия, также пышным цветом расцветают наши наихудшие страхи, наши наихудшие качества, отвратительные конфликты человека с человеком, страны со страной и веры с верой. Придерживаемся мы религиозных убеждений или нет, это уродует взаимоотношения людей и не может не влиять на нашу жизнь.
Прочувствовав неестественность и абсурдный догматизм ограничений традиционной веры, я интуитивно понял — то, чего я жажду лежит за её пределами. В этих обстоятельствах я погрузился в мир современных духовных исканий.
Их подходы к саморазвитию показались мне гораздо более интеллектуальными и приемлемыми чем всё, с чем я сталкивался прежде. Это были очень открытые и либеральные идеи.
Современные техники предлагают заманчивые средства, посредством которых я мог бы научиться открывать, излечивать и интегрировать те части своей жизни, которые по-видимому создавали помехи моим отношениям с людьми, выражению творческих сил, здоровью и богатству, и что самое важное — моей самооценке.
Если бы все эти обещания были выполнены, каким замечательным местом стал бы наш мир! Они очень привлекали меня, особенно по контрасту с предыдущими идеями загоняющими меня в прокрустово ложе устаревших концепций, указывающих каким я должен быть.
Спасибо за перевод Кандзи Анеи, от переводчика:
вообще, очень печально, но в последнее время качество публикуемых переводов упало катастрофически.
есть у меня еще одна ценная книжка по адвайте, переведенная мной уже полностью — Хейз, «Совершенный мир», но я думаю может предложу ее издательству… кусочек масла на булку не помешал бы
8 комментариев