ВИДЕНИЕ, НО НЕТ НИКОГО, КТО БЫ ВИДЕЛ (Часть 3)

Это — Единство, говорящее с собой.

Да, абсолютно. Это весьма мило. Нет никого, кто пытается что-то сделать. Я никогда не знаю, что я скажу. Тони Парсонс, чудак, поражен тем, что выходит.

Как я вижу, Вы непрерывно указываете людям, что сами их вопросы задаются с неправильной точки зрения — с точки зрения индивидуального бытия.

Нет ничего неправильного или правильного, конечно. Но это — невежество. Вопросы появляются из идеи, из абсолютной идеи того, что есть человек.

Иногда Вы не отвечаете на вопросы прямо. Вы только пробуете указать на факт их невежества.

Никто ничего не пробует. Но то, что фактически происходит — это непрерывное описание или откровение реальности, что это Это. Когда встречаются вопросы о перевоплощении, я говорю, что нет никого для перевоплощения. И затем я говорю: ‘Так, что происходит прямо сейчас, что Вы чувствуете прямо сейчас?’ “О, я чувствую жар”. ‘Хорошо, Это и есть жар. Это то, что происходит. Есть что-то, что знает об этой высокой температуре, что-то, что не является Вами, который знает об этой высокой температуре’. Это непрерывно возвращает людей в реальность, где нет одного, и все это жизнь. Все это, что, казалось бы, происходит. Это действительно отпускание идеи отдельности.

Это заставляет меня думать о практике Випассаны, потому что это также сосредоточение независимо от того, что Вы чувствуете, или думаете, или переживаете.

Проблема каждого с тем, что принято считать формальной медитацией, состоит в том, что можно сидеть на кухне за чашкой кофе, и думать: «Окей, сейчас я буду медитировать и быть Тем.» Таким образом, питье кофе не может быть Этим, «Это» находится на следующем этаже …. Так работает мышление. Фактически, реальность — это то, что каждый человек в мире находится в медитации.

Вы часто говорите о терапии как интеллектуальном способе облегчить жизнь.

Создание более удобной тюрьмы. Да, по-видимому люди на протяжении многих сотен лет жили в страхе, или чем бы там ни было, и они потянулись к религии за утешением. Вы знаете, религия – опиум для народа. И так или иначе, это начало конца очевидного мира. Я считаю, что большинство людей прибегает к терапии, чтобы почувствовать себя более комфортно в своей отдельности.
Насколько я осведомлен, терапия — весьма интеллектуальна, но только для оснащения тюрьмы удобствами. Здесь нет ничего похожего на пробуждение, потому что работают с личностью, которая все еще отдельна. Так, Вы можете работать над чьим-то гневом, и может случиться так, что некоторое время он будет думать, что контролирует гнев, но во всем этом гневе или ревности или неврозе или тоске, есть кое-что, с чем не имеет дела терапия, и это — отдельность. Так, в терапии Вы всегда пытаетесь заткнуть одну дыру вытаскиванием чего-то из другой дыры.

У Вас есть красивое выражение: это всего лишь двигание мебели.

Да, (смеется). Люди говорят мне: ‘О, Вы говорите, что медитация и терапия это мусор’. Но я этого не говорю. Медитация и терапия — просто вещи, которые происходят. То, о чем я говорю – то, что нет никого, кому нужно что-то выбирать. Нет никого, кто может выбрать медитацию или терапию.

Да, это происходит, или это не происходит. Однако некоторым людям это может дать утешение или помощь.

О да. Это весьма разумно. Но это – все еще в мысли.

Да, но некоторых людей мучают мысленные кошмары. Так если кошмар заменить на более комфортную мысль ….

Почему бы не сделать мысль лучше? Так или иначе, Вы ничего не можете с этим сделать. Это просто происходит.

Однако, я нахожу, что все больше врачей пытается интегрировать недвойственное видение в их терапию. Как Вы думаете, это возможно?

Это зависит. Я вижу, что есть много околоадвайтических книг, также как и много разговоров о недвойственности. Я был недавно в Америке, там просто сотни различных движений, и терапий и учителей, которые претендуют на недвойственность. Недвойственность стала модным словом. В Америке сейчас Вы можете купить недвойственный гамбургер(смеется)! Это не имеет никакого отношения к недвойственности. Эти люди говорят в недвойственной манере: мол, есть только Единство, а затем: тем временем Вам нужно медитировать, чтобы найти. …. Это так противоречиво.

Как американцы реагируют на беседы с Вами?

О, некоторые ошеломлены. Есть и расстройство, и гнев, и своего рода смех и истерия, которая случается вокруг этого непрерывного проговаривания, что нет никого, нет чего-то. “Но что относительно этого”, и “что относительно …”, и, «что мне делать …”, знаете. Это так замечательно слушать.

Наше общество так глубоко в делании.

Конечно, когда Вы говорите некоторым людям, что никого нет, и что нет выбора …. это последняя вещь, которую они хотели бы услышать. Ну, по справедливости это – последняя вещь, которую любой человек хочет услышать. Больше всего мы боимся собственного отсутствия. Но нечего бояться. Это – все что есть. Но для большинства людей есть этот страх перед потерей. Они боятся потерять контроль.

Что меня глубоко тронуло в прошлую нашу встречу, так это тишина между ответами и следующим вопросом.

На встречах мы разговариваем, и на некотором уровне это – описание чего-то, указывающего на невыразимое. Но самое сильное в этой комнате — энергия безграничности. Именно поэтому идея тихого ритрита так нелепа. Это искусственно, потому что тишина может возникать только естественно. Даже в произнесении этих слов сейчас, это только тишина говорит.