У. Г. Кришнамурти "Ошибка просветления"

Люди называют меня «просветленным» – я не выношу этого определения – они не
могут найти другого слова, чтобы описать то, как я функционирую. Я вместе с тем отме-
чаю, что просветления как такового вообще не существует. Я говорю это, потому что всю
свою жизнь провел в поисках, я хотел стать просветленным, но обнаружил, что просветле-
ния вообще нет, так что не возникает и вопроса о том, является ли какой-то определенный
человек просветленным или нет. Мне плевать на Будду, жившего в VI в. до нашей эры, а тем
более на всех прочих претендентов, что есть среди нас. Это кучка эксплуататоров, наживаю-
щихся на человеческой легковерности. Нет никакой силы вне человека. Человек создал Бога
из страха. Так что проблема в страхе, а не в Боге.
Я открыл сам для себя, что нет никакого «Я», которое нужно было бы осознавать, –
вот осознание, о котором я говорю. Оно приходит, как тяжелый удар. Оно потрясает тебя,
как удар молнии. Ты поставил все на одну карту, на осознание своего «Я», и в результате
вдруг обнаруживаешь, что нет никакого «Я», которое надо обнаружить, нет никакого «Я»,
которое надо осознать, – и ты говоришь себе: «Какого черта я делал всю свою жизнь?» Это
просто взрывает тебя.
Со мной всякое происходило – понимаешь, я прошел через это. Физическая боль была
невыносимой – вот почему я говорю, что тебе это действительно не нужно. Если бы я мог
дать тебе взглянуть на это, прикоснуться к этому – тогда тебе бы вообще не захотелось
касаться этого. То, что ты преследуешь, не существует; это миф. Ты бы не захотел иметь
ничего общего с этим.
У. Г.: Видишь ли, я подчеркиваю, что – я не знаю, как бы ты это ни назвал; я не люблю
использовать слова «просветление», «свобода», «мокша» или «освобождение»; все эти вес-
кие слова имеют свой собственный подтекст – этого нельзя вызвать никакими усилиями с
твоей стороны; это просто случается. И почему это случается с одним человеком, а не с дру-
гим, я не знаю.
Вопрошающий: Итак, это случилось с вами?
У. Г.: Это случилось со мной.
В: Когда, сэр?
У. Г.: Когда мне было сорок девять. Но что бы ты ни делал, чтобы приблизиться к тому,
чего ты ищешь, это стремление или поиск истины или реальности уводит тебя от твоего

собственного естественного состояния, в котором ты всегда находишься. Это не является
чем-то таким, чего ты можешь добиться, обрести или достичь в результате твоих усилий, –
вот почему я использую слово «беспричинный». У этого нет причины, но каким-то образом
поиск прекращается.
В: Вы полагаете, сэр, что это не есть результат поиска? Я спрашиваю, потому что
слышал, что вы изучали философию, были связаны с религиозными людьми…
У. Г.: Понимаешь, поиск уводит тебя от себя – у него обратное направление – он не
имеет никакого отношения к этому.
В: Это случилось вопреки, а не благодаря ему?
У. Г.: Вопреки – да, именно так. Все, что ты делаешь, не позволяет тому, что уже есть,
выразить себя. Вот почему я называю это «твоим естественным состоянием». Ты всегда
находишься в этом состоянии. Поиск мешает выразиться по-своему тому, что есть. Поиск
всегда имеет неверное направление, так что все, что ты считаешь очень глубоким, все, что
ты считаешь священным, представляет собой загрязнение в этом сознании. Вряд ли тебе
понравится (смеется) слово «загрязнение», но все, что ты считаешь священным, святым и
глубоким, – это загрязнение.
Итак, ты ничего не можешь сделать. Это не в твоих руках. Я не хочу использовать слово
«милость», потому что если говоришь «милость», тогда чья милость? Ты не специально
избранный индивид; ты получаешь это, не знаю почему.
Если бы это было возможно для меня, я бы мог помочь кому-то. Это нечто, чего я не
могу дать, потому что у тебя есть это. С чего бы мне давать это тебе? Смешно просить то,
что у тебя и так есть.
В: Но я не чувствую этого, а вы чувствуете.
У. Г.: Нет, это не вопрос чувствования этого, это не вопрос знания этого; ты никогда не
будешь знать. У тебя нет никакой возможности знать это для себя; оно начинает выражать
себя. Нет сознательного… Видишь, я не знаю, как это сказать. Мне никогда не приходила в
сознание мысль, что я отличаюсь от кого-то.
В: Так и было с самого начала, с тех пор как вы стали осознавать себя?
У. Г.: Нет, я не могу этого сказать. Я искал чего-то – как любой человек, воспитанный
в религиозной атмосфере, – искал чего-то, к чему-то стремился. На этот вопрос ответить не
просто, потому как мне придется вдаваться во всю предысторию. Может быть, это и пред-
стоит, я не знаю.