Есть боль, а есть усталость,
У загнанных оленей,
с запавшими глазами и языком,
висящим на шее,
тянущими тяжелые сани,
да снег только вымело ветром,
и только угрюмые камни,
и скрежет полозьев о землю.
А как они преданы силе,
толкающей в острые кости
хребтов, перемолотый иней,
в глазах энергии жизни,
ледяной обжигающей злости,
вбивающей между лопаток
удар за ударом гвозди,
отравленные сладким ядом,
что жизнь это тело бросит,
в чёрную яму солнца,
отпустит в ледяной отчаянной гонке,
а сама понесется дальше,
в погоне за тенью пробуждения,
от этого сна рождения человека,
в пустоте этой северной ночи.
Любовь в бокале, я на дне,
В тревоге и печали,
Боюсь глотать, из жалости к себе,
Задерживаю дыхание.
Бурлит внутри сомненья бес,
И чтоб не задохнуться,
Взбивает пузырьки словес,
И с интересом в стенки бьются
Фантомы в радуге вины,
Лекала отражений счастья,
Портфолио играющей души,
В хрустальном мире
Неподдельной страсти,
Где все всерьёз, где всё игра,
Шампанское игристое разлито,
Где каждый пузырек, узрев себя,
С шипеньем растворяется в испитом.
Когда прорывает плотину, какая разница, что служило запрудой, когда ты просыпаешься, ты не бегаешь по городу чтобы найти персонажей сна.Ты можешь смеяться не нарушая тишины и не бояться оглохнуть от рева, ты не видишь — ты зрение, ты не слышишь- ты слух, ты не действуешь- ты действие, ты не смеешся- ты смех, ты не свободен ты свобода, и только одно определение возможно для этого, в этом моменте, причём любое, которое выбираешь тоже не ты, потому что ты уже выбран и выдоен.
В начале лёгкость, а за ней туман,
Из воздуха ты появляешься на свет,
В начале нет свербящих душу ран
И тела тоже нет,
Ты дух, не знающих начал,
Ты свет и утро пробуждающее птиц, ты бог, Который все это создал, не видящий границ,
Ты дерево, проросшее из семечка зари и капля, Глубиною в океан, потом ты начинаешь узнавать Себя и погружаешся в обман,
Невинный детский и смешной, играющий с собой,
И этот образ не спеша становится тобой,
Таким, каким в глазах других ты должен Представать и прятаться,
Когда не так, и маски подбирать,
Ты веришь, будучи рожден, что есть конец всему и Страхом стал порабощен, доверившись ему,
Уму в котором ты один и с миром разделен, уже Играешь с ним в войну, в победе побежден. Прикрыв глаза весь мир ослеп в Твоих реальных Снах и выхода из ада нет где правит персонаж.
Все подчиняется ему он раб и господин не Выйграть долгую войну, прикинувшись другим.
И сказкой стала наяву энергия любви, как Полноводная река сидит в глухом пруду, как солнце За решеткой слов и птица что не смеет петь, Тюремщик крепко держит дверь,
И сам сидит за ней.
Жили были маленькие серенькие мышки и все их обижали, это обстоятельство их не устраивало, но как быть никто не знал, пока одна мышка не предложила пойти к мудрой сове и спросить совета, и всей гурьбой помчались они к большому дубу, где жила сова, рассказали ей про свою беду, сова взяла три дня на размышление и в результате говорит, а почему бы вам ежиками не стать! Ура! воодушевились мышки и помчались радостные по лесу, пока одна маленькая мышка не отрезвила остальных-а как мы ежиками-то станем? Вот так дела, побежали мыши обратно к большому дубу и стали звать мудрую сову. Та, нехотя выглянула из дупла. Сова, сова, а как нам ежиками-то стать? Сову передернуло, и видно стало скучно ей от таких глупых вопросов-Вы меня фигней-то не парьте! Я стратегией занимаюсь!
Жили два зеркала и смотрели друг в друга.Что тут сказать-ни дать ни взять.
Тут пролетела муха, и можно мыслью этот феномен назвать, и сразу можно чувствовать и знать, любить и спорить и смеяться и страдать, махать словами, побеждать, бояться проиграть, разочаровываться и мечтать, и иногда молчать.И нечего сказать, когда все сказано. Когда Два зеркала встречаются и мухи больше не летят. Зима.В застывших отраженьях льда.
А мастеру ты подари цветы,
Такие, чтоб никто не нюхал,
И не увидел этой бесконечной красоты,
Где ты и ты и ты и снова ты,
Ах мастер, чуден мир в эту минуту!
Мысли, маски, образы себя
Возникают каждую минуту,
Примеряю, сердце затая
И смотрю, а что со мною будет,
Как аукнется щемящий сердце страх,
Ледяной осколок совершенства,
Как взорвётся огненный вулкан,
Лавы, выжигающей блаженства,
С первой ложью закрутился бал,
Маскарад придуманных историй,
Кто придумал этот карнавал,
С переменным счастьем или болью,
Это я, а кто ещё б так смог,
Кто ещё так знает этот танец,
Или это всемогущий бог,
А под маской рядовой засранец?
Будет пир когда вокруг чума,
Будет смерть, рождение из боли,
Будет чудится, что вечная весна,
Согревает мир через мои ладони.
Я просто сижу, поглощен созерцаньем,
Пью тихую музыку сфер,
Бушуют страданья, меняя названья,
Покой я по ложечке ем.
И вот наважденье, опять наслажденье,
В котором я тих и глубок,
Развеял сомненья, пустые стремленья,
Обычнейшей жизни глоток,
Его не искал, не нашел и не прятал,
Он просто как воздух вошел,
Со вдохом, подаренным мамой и папой,
Так просто и так хорошо.
Все, что когда то появилось- исчезнет в этом дуальном соревновании или споре противоположностей, где одного без другого не существует, остаётся то что было всегда или никогда, все и ничего и ничего из того. Все. Радость, грусть, стремление, танец полутонов в неповторимой уникальности восприятия. Все ещё мало? Хотите больше? Извольте!
iglav