Авторский контекст

Смешно и грустно наблюдать как трехлетний ребенок категорически отрицает свою причастность к только что совершенному, но осуждаемому со стороны родителей поступку.
Все воспитание построено на общении по типу: «Зачем ты это сделал? Так нехорошо!»… и т.п.
И в этом обращении родителя к чаду железобетонная уверенность, что есть кто-то, кто мог сделать иначе…
И однажды происходит грустное чудо, — «киндер-система» заражается верой в существование «делателя»…
А он, «делатель», очень уязвим (еще бы, — на одной вере только и держится), но очень реален (еще бы, — сколько дома ссор и ругани из-за него, все вокруг него только и вертится, только о нем и говорят: «я сделал», «я добился» или «ты не справился», «ты обманул», — ну как тут не поверить)…
Вот и начинает эта «киндер-система» генерировать способы спасения «появившейся» уязвимой реальности… сначала смешно и наивно, а со временем все более изощренно, закручивая миллионы сюжетов одной и той же игры: в кошки-мышки со страхом наказания, отвержения за которым кроется иррациональный ужас небытия «себя».

И нет возможности «киндер-системе» услышать, что АВТОРСКИЙ КОНТЕКСТ НЕ ДЕЛАЕТ АВТОРА РЕАЛЬНЫМ.
Только ведь, сам по себе авторский контекст не является проблемой. Он просто есть.