Ману

об исчерпанной милости ману узнает по тому, как вдруг
пропадает крепость питья и курева, и вокруг
резко падает сопротивленье ветра, и лучший друг
избегает глядеть в глаза, и растёт испуг
от того, что всё сходит с рук.
в первый день ману празднует безнаказанность, пьёт до полного забытья,
пристает к полицейским с вопросом, что это за статья,
в третий ману не признают ни начальники, ни семья,
на шестой ему нет житья.
«ну я понял — я утратил доверие, мне теперь его возвращать.
где-то я слажал, ты рассвирепел и ну меня укрощать.
ну прекрасно, я тебя слушаю — что мне нужно пообещать?»
«да я просто устал прощать».
ману едет на север, чеканит «нет уж», выходит ночью на дикий пляж:
всё вокруг лишь грубая фальшь и ретушь, картон и пластик, плохой муляж;
мир под ним разлезается словно ветошь, шуршит и сыплется, как гуашь.
«нет, легко ты меня не сдашь.
да, я говорил, что когда б не твоя пристрастность и твой нажим, я бы стал всесилен (нас таких миллион),
я опасен, если чем одержим, и дотла ненавижу, если я уязвлён,
но я не заслужил, чтобы ты молчал со мной как с чужим, городил вокруг чёртов съёмочный павильон — не такое уж я гнильё».
«где ты, ману — а где все демоны, что орут в тебе вразнобой?
сколько надо драться, чтобы увидеть, что ты дерёшься с самим собой?
возвращайся домой
и иди по прямой до страха и через него насквозь,
и тогда ты узнаешь, как что-то тебе далось.
столько силы, ману, — и вся на то, чтобы только не выглядеть слабаком,
только не довериться никому и не позаботиться ни о ком, — полежи покорённый в ладони берега, без оружия, голышом
и признайся с ужасом, как это хорошо.
просто — как тебе хорошо».

30 января 2013, Гокарна, Карнатака

Вера Полозкова