4...

К Ашоту вернулась прежняя весёлость, здесь главное было не оставлять его надолго с самим собой, таджику там было скучно.
— Читал бы Коран — сказал ему как-то Андрей — было бы о чем размышлять, нельзя же всё время о мести думать, оттого с ума и сходишь.
— Не могу Корн читать. Надо чистый. Я грязный. Шайтон мутит. Харом. Ведь, смотри, хохол, она ночь не спала перед тем как меня забрали, она фильм показала — «Побег», она отреклась, нет звонка, нет передачки…
— Может, она решила, что ты как мужчина возьмёшь всё на себя?
— Сучка он. Сучка! Красивая тварь. Всё знала. Готовилась. Я ведь с горах спустился, всё помню, всё знаю…
Ашот мог часами лежать и шептать что-то, а потом, вдруг, вскакивал среди ночи, будил кого-то и начинал изливаться.
— Понял! Я всё понял! Смотри. В деле написано, что я звонил, а на суде говорит СМСки слал. А где деньги меченые? А квартира на кого записана? Нельзя судить по бесу, судьба человека решаете. Следак сначала ментовской был, а потом ГНКашный, не понимаешь чтоли? Судья на адвоката как орала! Что за адвокат положняковый — все они вместе, посадить хотят, знаю за что… только я знаю… Я не женился на сучке. У меня жена есть, ребёнок…

Антон пробуждался и тяжело вздыхал. Он слышал эту исповедь миллион раз, но слушал сосредоточенно, а когда появлялась возможность что-то сказать, возражал:
— Да. Хорошо бы, чтобы меня судила Исаева или Новиков. Хорошие судьи, мало дают. В Невском районе есть нормальные судьи. Скорей бы суд, за… тюрьма. Ведь, смотри. Досудебное соглашение — это раз, бумага главным прокурором подписана, такое редко бывает, прокурор много не запросит, половина срока. А ещё справки, что я тяжело болен… как это называется… забыл, надо выучить. У меня о жене заботиться некому, ещё речь толкну последнюю, не должны много дать, может до суда домой отпустят или вообще, условно… хотя врядли, всё от судьи зависит. Хорошо, если Исаева или Новиков — хорошие судьи… Ладно, давай спать, завтра пустой день, бессмысленный, а послезавтра свиданка будет…
— Да, спать — соглашался Ашот и до утра уже никто не спал.
Андрей тоже не любил спать ночами. Ему нравились тихие ночи, когда не спал он один. Ночью в воздухе меньше электричества и появляются собственные мысли. Не о тюрьме, не о судах и наркотиках. Ночью в окно иногда светит Луна, щебечут птицы, путающие освещённые корридоры с утром. Ночью не работает радио. И не только то, которое можно выключить, но и то, которое заглушить возможно только когда спят радиостанции в головах соседей. Всего одна радиоточка работает — твоя собственная, а в ней простор. Андрей слушал, иногда записывал, разукрашивал стены своей камеры.
Никто не догадывался, что, несмотря на кажимость видимости, у каждого космонавта в этой заклинившей каюте, стены своего цвета. Да и каюта у каждого своя с индивидуальной шириной и высотой, а то и вовсе без них. Возможно, что у кого-то под ногами не пол, а открытое небо. Ведь это дом, который построил Джек. Ведь так случилось, что дом Джека — это голова Андрея…
От этих мыслей стены Андреевой каюты стали немного резиновыми. И пусть не прозрачными, а под ногами не небо, а пол с линолиумом, всё же снег на крыше «Крестов» приветливо заискрился белизной. И пусть никто из тех, кто искал источник мыслей, не находил там никакого Джека, всё же Андрей каждую ночь пытался разгадать тайну дома, который он построил. У него есть ручка и тетрать. И капелька ночного света. Спасибо Джеку и за это.
Расширив стены и вздохнув свободнее, Андрей брался за дневник и продолжал пока не иссякал поток или пока не засыпал, или пока необходимость мыслетворчества не растворялась в блаженном.
Религия тюрьмы — самоутверждение. Надо знать кто ты. Не сомневаться и отстоять эту убеждённость. Прав тот, кто громче назовёт себя правым. Лев тот, кто не возразит. Слова — магическое оружие. Каждое слово может стать поводом для атаки или средством защиты, поэтому, не бросай слов на ветер, будь готов ответить на каждое из них. Школа магов — черных и белых, возможность заглянуть в себя и не сойти с ума от отстутствия там внутреннего мира.
Светало. Андрей не успел заснуть, зато придумал Евангелие. Новый «пустой» день стучался в кормушку предложениями сахара и хлеба.
Говорят, что утро вечера мудреннее. Почему тогда снова тесно? Говорят, что годы летят как минуты. Может быть, но почему тогда эти минуты такие длинные, что даже день в них тянется как неделя? Говорят, что внешние проблемы лишь отражение внутренних. Почему тогда, лёжа на большой кровати с любимой, отражение гораздо приятнее, чем утренний шмон в «Крестах»?
Вопросов множество. Ответов тоже множество, но ни один из них не работает. Все они словно для каких-то особых людей написаны какими-то особыми людьми, а человеку обычному, который хочет просто быть счастливым и не быть несчастным, никакие сентенции не помогают. Думай-не думай, а всё, что у тебя есть — это то, что окружает в этот самый момент. А если тебя окружает камера и снова со стенами и решетками, то причём здесь мудрёное утро, годы, минуты и отражения? Ешь баланду и радуйся. Или не радуйся. Или не ешь.
Что? Что мне делать сегодня?.. С Твоей Любовью…
продолжение будет…