Карточный дом на бетоне. Сатсанг.

Умирая от бессмысленности и пустоты, я наткнулась на приглашение на конференцию в Гродно. В тот же момент мозг стал крутиться с бешеной скоростью — ведь она предшествует сатсангу и если все верно подтасовать и организовать… Деятель включился, надежда маняще засияла на горизонте, состояние опустошенности притихло и спряталось… Эта самая сияющая еще не знала, что умирает то она последней и никто и не собирался, да и не соберется помогать мне избавляться от навязчивых состояний и достигать желаемых.
Сложно организованный маршрут, предвкушение, ожидание и вот я уже Тут, в Минске — на сатсанге у нашего Мастера… Ничто не соответствовало предварительно и тщательно нарисованной мною картине, даже наоборот — безжалостно разбивало ее на куски, высвечивая то, что есть. Я то себе думала, что вот, мол, я приду, вся из себя искренняя и правдивая и прозрею во что-то, переживу какие-то состояния, уберу бессмысленность…
Моя т.н. искренность вся деланная, ложная, продажная и на показ. Это, по моему, единственный искренний вывод, который сначала посетил меня, а потом и Мастер мне это демонстрировал неоднократно. С этого осознания стартовал сатсанг, а потом…
Потом врубилась фальшивая уродливая кривляка, которая и задавала вопросы и воображала, что совершает делание в учении проживания… Включился интеллектуал — сумасшедшая работа ума, подвергающая сомнению все и вся. Путь к проживанию оказался закрыт, заложен, забетонирован, заблокирован…
В какой-то момент, видимо уже подустав от моего позерства и притворства, Мастер попросил меня помолчать и просто слушать и наблюдать, как происходит работа с по-настоящему искренними людьми. И хотя я сначала пережила волну возмущения, затем, успокоившись и вникнув в происходящее, я поняла, что, действительно, вопросы присутствующих показывали их честность с самими собой, устремленность к самоисследованию и отказ от вранья самим себе.
Уже в первый день Нго-Ма указал мне, в чем именно мои трудности и что ему видится в моей конкретной ситуации, а также что необходимо предпринять. Мне конечно же, виднее, и поэтому, сначала я просто вспыхнула от возмущения, ведь я лучше знаю саму себя… Это был шок, полное несоответствие тому, что я представляю о себе. Я также была сражена той честностью, правдивостью, бескомпромиссностью Мастера, его титаническим усилиям, чтобы помочь и направить искателей, попыткам в тысячный раз указать, подобрать аналогии, подвести к пониманию и нечеловеческому терпению к непониманию и невежеству. Казалось, что он, опытно познав то, о чем говорит, старается теперь облечь этот Плод в такую форму, в такие формулировки, которые поспособствовали бы и нашему прозрению.
Подойдя к Нго-Ма на перерыве и слушая ответ на заданный вопрос, я не могла не поразиться плачуще-смеющимся глазам Мастера, глубинному пониманию и осознанию пробивавшимся сквозь них, а также тому состраданию, подлинному состраданию Познавшего к заблудшему творению, являвшемуся им же. Это выражалось и в мимике лица, и в теплоте слов, и еще в чем-то, излучаемом, но невидимом. Меня убила естественность, правдивость и подлинность этого человека, которая так однозначно показывала мне же мою лживость, фальшивость и искусственность.
В последний день я пересела под конец сатсанга на первый ряд, где еще больше увиделся тот констраст между мною-фальшивкой и не-лгушими себе людьми.
Ворох сомнений накрыл меня в последний день сатсанга — тут и мысли, что ничего я не прожила и совершила свой довольно таки трудный и непростой вояж напрасно… То бишь я стольким пожертвовала, и все вхолостую… И что приехать и узнать, что ты закрыта бетоном, не лучшее знание о себе, которое придется увезти обратно домой… И что это все похоже на психотерапию и не имеет в себе глубинного зерна… И прочее-прочее-прочее…
Уже в поезде, возвращавшись в Киев, чтобы потом пересесть на поезд, идущий в Одессу, когда никого не было рядом я расплакалась… И от собственного бессилия и от осознания в себе того маленького ребенка, которого я столько лет отторгаю и продолжаю избегать…
Свой день рождения я провела в заснеженном и холодном Киеве, в ожидании поезда, простыв и заболев. Это не помешало радоваться красивой, покрытой снегом природе, гуляя по территории Софиевского Собора.
Домой я приехала с четким знанием направления моего дальнейшего поиска. Возможно бетон никогда и не растопится под жаром огня проживания. Значит так оно и будет. И так в конкретном случае проявилось Бытие и это тоже красиво.