И целого мира мало :)

В детстве был фон для драмы, которая разворачивалась между мной и людьми. Кроме меня и людей, не было никакой разумной третьей силы. Днем это было Безразличное Пространство, в котором жили мы. Особенно ясно оно проступало в моменты пауз, когда посреди ссоры стихал крик — этот фон становился плотным и выступал почти овеществленной тишиной. Эта овеществленная тишина еще встречалась мне позже при других обстоятельствах.

Ночью же пространство «оживало». Я боялась темноты. Там была неизвестность, и непонятная «бесконечность». Это были не сны, а переживания наяву, когда я ложилась спать — переживание большого и маленького одновременно, невозможность определить свои размеры, приближение чего-то огромного, непонятного, безразличного, нечеловеческого. Я боялась его из-за этой нечеловеческости. И я боялась в этом утонуть. Тогда я звала маму, чтобы она полежала рядом, пока я усну.

Днем Бесконечность была застывшей и тихой, ночью — живой и глубокой. Я не воспринимала Это как нечто одушевлённое, это не было живым существом, с которым можно разговаривать, Оно больше напоминало стихию, без разума, без чувств, без структуры. Скорее страшную и неизвестную, чем дружественную. Я тогда противопоставляла себя ей, боялась, что однажды Это может поглотить меня, родителей, и мир, в котором я живу. Никакого Бога, Природы или Вселенной тогда в моих понятиях не существовало.

Потом Это отошло на второй план, по сравнению с личными драмами между мной и другими.
Но ближе к подростковому возрасту меня стала притягивать тема непознанного, НЛО, загадки природы и все такое. Узнала про Бога, но тогда не восприняла это всерьёз.

За непознанным потянулась эзотерика. Какие-то мелкие чудеса, совпадения, информация, переживания. Тогда я поверила и в Бога, и в старших братьев по разуму, и в высшую силу. ОНО обрело вполне конкретные формы, которые менялись со временем. Оно было и безличным, и антропоморфным, но теперь — разумным, гораздо более разумным и развитым, чем я. И стало вполне дружественным. И с Ним теперь можно было поговорить!

Когда я молилась в спокойном состоянии, то иногда чувствовала, что «меня слышат». Но в то же время, когда я молилась на тему «за что мне это??!», переживая какое-нибудь очередное горе, то Оно молчало, будто его не существует. Моя основная претензия, обращённая к Нему — «почему ты создал меня такой неподходящей для этого мира?» или «мир неподходящим для меня». Для того, чтобы прогнуть этот мир и людей, нужно многое мочь, нужно много сил, которых у меня нет. Это чувство обмана. Но эзотерика принесла мне надежду — если я буду развиваться, если буду культивировать любовь к миру и к людям, то всё может измениться, и однажды я дорасту до того, чтобы быть как Бог.

Мне никогда не хотелось, если по-честному, принести себя в жертву во имя Бога или во имя Целого. Мне хотелось либо его покорить и сделать частью себя, либо хотя бы встать с ним на один уровень. Поэтому когда в мою жизнь пришли идеи борьбы с эго, уничтожения личности и прочего такого, я подчинилась лишь поверхностно. Исчезновение эго, в принципе, с большой натяжкой могло выглядеть как то, что я каким-то образом превращусь в нечто иное, но продолжу существовать. Однако, при любой серьёзной попытке уязвить Меня, особенно со стороны Других, всё моё существо восставало против, и никакие эзотерики, духовности и прочая поверхностная ересь не могли противостоять самой глубокой ценности — Моему существованию.

Мне хотелось, чтобы Оно было бесконечно добро ко мне. Я не знаю за что. Это идеи про спасение. Просто, чтобы Оно любило меня, как идеальный родитель, несмотря ни на какие мои ошибки, и чудесным образом спасало меня, когда я буду в этом нуждаться. Но я никогда не была уверена в Нем. Никогда. Раз Оно допускает столько всякой фигни в мире, то значит, не факт, что в следующий раз Оно спасет меня. Я хороша. Но у Него, видать, другие критерии хорошести, Ему нужно что-то ещё, и я не знаю, что именно. «Что Тебе нужно, чтобы я была самой любимой для тебя, чтобы я могла быть уверена, что Ты обо мне позаботишься? Что мне сделать ещё? Просветлиться?..»
Дух, на который я сделала ставку, оказался таким же непредсказуемым и ненадежным, как и Они, как люди. По-настоящему я могу опираться только на себя. И просветление — это покорение Духа. А не исчезновение во имя него.