Репрограммирование метасубъекта. Марк Стрелецкий

Мерцающий мир
День неизбежно меняется с ночью. Потеря предвещает обретение. Радость есть знамение грусти.
Холод существует для жара, что его растопит.
Это волнообразное движение мира суть спектакль, отвлекающий от самого важного, от того, что происходит между двумя противоположностями, черным и белым.
Пространство перехода — так можно описать одну из главных характеристик объединяющий перцептивной точки, координирующей потоки опыта. Постоянное движение фигур.



Мы не существуем в привычном, конвенциональном смысле. Ощущения, что нам даются, эмоции, переживания — они не наши. Они всегда были (существовали) в виде Возможности, одной из бесконечности манифестаций Потенциального. Дежа вю шепчет нам о чем-то смутно знакомом. О призрачном воспоминании потери Дома и о тщетной попытке проснуться.
Наблюдатель забывает о том, что он является наблюдателем. Сюжеты увлекают его, а реки проживаемых им историй весело утекают в Ночь, в то, что наблюдатель пытается называть памятью. На деле же: память это когнитивный конструкт, проявивший эволюционную эффективность в деле упорядочивания опыта и его организации. Мы сравниваем Сейчас с неким не-сейчас и в зависимости от результата этого сравнения выстраиваем последовательность событий. Но мы забываем о том, что Сейчас строится нами в зависимости от уровня нашей осознанности и вовлеченности, а прошедшие события доступны нам лишь в виде интерпретации той или иной конфигурации восприятия изнутри этого Сейчас. Весь мир — одна большая интерпретация бесконечного момента Сейчас.
Не существует реальности кроме той, которую создаем мы сами.
Не существует наблюдаемой реальности кроме той, которую мы решаем наблюдать.
Задавая себе честные вопросы, человек приходит к мысли о том, что он никто. Никто задает вопросы, никто дает ответы. Задающий вопрос и дающий ответ — одна из любимых масок Никто.
Никто замечает мерцание мира и мерцает вместе с ним. Постоянная смена света и тьмы обнажает Мир Посередине. Он достаточно прочный для того, чтобы продолжиться в нем символически и биологически.



Память не существует без эффективного кода ее хранения, без языка. Память служит основой нашего представления (ошибочного) о времени. Язык создает время. После акта воплощения в Сейчас те или иные формы не откладываются где-то позади той стрелы времени, на острие которой несемся мы в некой закрепленной форме, но уходят туда же, откуда пришли. В Ничто. В состояние, сравнимое с суперпозицией. Будущего и прошлого в привычном всем нам смысле не существует. Будущее никогда себя не проявляет так, как мы ждем.
В постоянном переключении конфигураций восприятия (кадров памяти) мы что-то ищем, но что — сказать не можем. Нам сложно признать то, что куда бы мы ни пошли, кем бы мы не оказались — везде мы найдем себя. Нам сложно смотреть на то, что смотрит глазами всех живущих. Мы бежим в Не-Я. Туда. Завтра.
Остановившись, чувствуешь, как бездна начинает дышать в затылок. Стань бездной, обними мир.
Страх и смерть это иллюзия, если знаешь, что тебя не существует.