))))! Размышления в пределах возможного.

«Бессмертные смертны, смертные бессмертны, одни живут за счёт смерти других, за счёт жизни других умирают» Гераклит.
«Если дерево падает в лесу, но этого никто не слышит — происходит ли это в действительности?» (буд.)

«6 грандиозных иллюзий, которые держат нас в рабстве Матрицы»
Хм… Автор статьи наивно полагает, что он-то со своей чувственной тирадой, очередной попыткой «открыть глаза» рассуждает вне Матрицы.
В этой системе призыв на баррикады пустая бравада в шортиках на лямочке.
Любой бунт здесь это бунт на коленях.
Люди и созданы как программируемые существа.
Они спят с широко открытыми глазами.
«Большинство этих людей не готово к тому, чтобы их отключили», — говорит Морфеус из «Матрицы»
Отключи, дай им свободу, они не будут знать что с ней делать и через время интуитивно начнут искать очередное «благо ига» в виде идеологии, религиозного учения или социальной ниши, где можно послушным осликом ходить по кругу под усыпляющие речи безусловных авторитетов.
Выхода нет?
Есть, но он удел немногих.
Этот мир в последнем значении инкубатор демиургов, испытание на самостоятельное творчество.
Те, кого Матрица отпустит, подобны птенцам в орлином гнезде, постепенно становящихся на крыло.
Матрица способна породить только матрицы.
Остальное в отсев.
Инертный баласт «исторических масс», скопище «объективных идиотов», питающихся гедонистическими иллюзиями, идёт на корм птенцам.
История человечества и ферма и гнездо одновременно.
Только направив волю к осознанию, вы можете стать демиургами матриц.
Но лично я не стал бы создавать мир, в котором так долго надо разворачивать туго скомканную газету, найденную на пыльном чердаке, чтобы прочесть свой собственный некролог.
Мир со всей его социальной драмой устроен как испытание для избранных.
Остальное декорации, реквизит и костюмированная массовка.
Подозреваю, что и эдемское яблоко было из папье-маше.
А Бога играл Пуговкин.
… Возможно мы лишь персонажи вселенского сна, в котором «пробуждённые» видят сон о пробуждении.
Но хотелось бы верить, именно верить, что этот сон во сне таки возможно перепроверить окончательной явью.
Этой великой надеждой пронизаны религия, философия, искусство.
Спрыгнуть с этой иглы, значит кануть в небытие.
Наш удел питать догадки верой, делая их реальностью.
Что принял на веру, то и твоё.
… Я как отпетый идеалист уверен, человек, носитель сознания, может исчезнуть, но сознание как таковое нет.
Ибо невозможно проверить существует ли мир после исчезновения последнего субъекта.
«Объективная реальность» может оказаться интерсубъективной, а точнее, полисолипсистской конвенцией.
Эта конвенция и есть Матрица.
И известное возражение А.Эйнштейна квантовикам «я не верю, что луна не существует, когда я от неё отвернулся», можно легко перебить тем, что достаточно, что Луна существует в интерсубективном фокусе, коллективном усилии частных носителей сознания и как представление и как зримый объект.
Луна архетипизирована в первичной архаике сознания, как некий завет с земным бытием.
То есть, возможен принцип «экономии реальности» как в компьютерной игре, когда игровая ситуация возникает только в поле действия курсора, а сама игра остаётся как принцип, как правило, как идея.
Как МАТРИЦА.
Именно Матрица, перефразируя Д.Юма, гарантирует нам привычку видеть Луну в угоду нашим представлениям о ней.
… Возможно, вселенская драма со всеми её пышными декорациями и персонажами происходит в рекурсивном, игровом пространстве сознания.
И как в опыте Т.Юнга с двущелевым экраном здесь возможна парадоксальная двоякость восприятия — если я нахожусь в суперпозиции наблюдателя, реальность выступает как игра, а когда непосредственно в ней участвую она воспринимается как душераздирающая драма, где мораль продиктована, то мерой моей уязвимости, то разновидностью правил игры.
Здесь закрадывается популярное ныне подозрение, что мир и мы результат компьютерного программирования, киберсимуляции, как в фильме «13 этаж» или «Матрица», возможно нами же, как некими сверхсущностями, и запущенной.
То есть человек и Творец и тварь (и Матрица и Нео) в одном лице.
Будущий, пресытившийся своими свершениями трансгуманистический Голем играет в первозданного наивного Адама.
Тем самым, искушая сам себя плодами познания, чтобы вновь и вновь сбивать ими плоды с Древа Жизни.
Игру серьёзно воспринимают только игрушки, но они умирают как только в них перестают играть.
А есть ли, вообще, Игрок, которым не играет Игра?
Азарт всё что он поставил на кон или существует ещё что-то ради чего Игра и затеяна?
Предполагаю, что надмирный финал этой драматической игры выход в бессюжетную реальность «чистого сознания».
Куда уж дальше.
Стоп-кадр, плёнка закипела, кина не будет.
… Во всём этом ясно одно, мы приходим сюда для воспроизводства смыслов армирующих разрушительный нонсенс происходящего.
Без смысла сознанию туго, без него оно может заболеть самим собой.
Носитель такой болезни — философ и поэт.
В своём перманентном прощании с миром, им важнее прощание, а не мир.
Прощание как форма остранённости.
Тайна сознания расскажет о себе ровно столько, насколько мы к ней близки.
Насколько благоговеем перед ней в её бесконечных и таких соблазнительных покровах.
Эта интимность сама по себе мистична.
И эротична
Её вдох жизнь, а выдох смерть.
Эрос и Танатос сплетены в ней до неразличимости.
Ради неё многие и напрягаются, принимая информацию за откровение.
Однако искусство всё понимать, ничего не зная, доступно единицам — юродивым, святым и мудрецам, что в принципе одно и то же.

Постскриптум:
Матрица сон без пробуждения.
Быть вне Матрицы значит видеть сон о пробуждении.
Матрица и есть само бытие, усыпляющее сознание «картинками».
Именно «картинки» в их сюжетной длительности дают иллюзию субъект-объектной разделённости — мнимого многообразия мира.
Проснутся в подлинном смысле есть осознание внутренней пустоты сознания, в которой нет осознающего.
Легко сказать, почти невозможно сделать…
Зеркало отражающее собственную пустоту.
Не пустоту вообще, а повторяющуюся пустоту «картинок».
Пустота должна прийти не из пустоты, а из абсурда происходящего.
Пустота не где-то, она здесь и сейчас.
Буддисты сказали бы — сансара должна быть разоблачена до нирваны.
Но…
Само пробуждение заявляет о себе через говорящего.
В конце концов, даже «последнее основание» в виде Пустоты или Ничто не более чем сущность.
О чём бы и как бы мы не говорили за нас говорит Матрица принципиально не заинтересованная в у-ничто-жении.
Поэтому в утешение она дарит нам «откровения» абсолютных состояний — сна без сновидений, мокши, самадхи, мистических инсайтов.
Трансценденталисты сами загоняют себя в дуальный тупик, пытаясь вещать из положения абсолютного субъекта, плотно позавтракав накануне ))).
«Кто говорит, о том, что через нас говорит Матрица? Для этого необходимо отличие от объекта говорения. А значит, это уже не Матрица», — аргументируют они.
Их вопрос исходит из внутренней противоречивости утверждения о Матрице, в непонимании, что противоречие и есть ткань Матрицы))).
Матрицу невозможно победить одним отрицанием.
И даже игнорированием, которое не более чем напускное безразличие.
«Если можно что либо сказать о Матрице, то она ограниченная сущность. Зачем бороться с сущностью, которая и так ограничена?»
Граница тоже иллюзия.
Вообще, мышление центр-периферия, начало-конец привычное мышление формами форм.
В метаматричное состояние возможно войти только приняв Матрицу «как собственный свой голос».
То есть стать самой Матрицей значит победить её, тем самым преобразив.
Такая победа форма рефлексии Матрицы на своё всегда мнимое содержание.
Мне скажут: «В таком случае, иллюзия и матрица просто иллюзии одного порядка.»
Да, при условии, что иллюзия тоже иллюзия.
Кант прав, нас гипнотизирует наш опыт априорных форм.
Герменевтический круг замкнулся, дав прямой касательной наших убеждений стать его частью в бесконечности.
Уроборос съел свои зубы.

( Пакулов С.)