Свобода, Счастье, Любовь и .... Вечный Дом ....

Встреча неудовлетворенного Вьясы и Нарады.
Шримад Бхагаватам. Глава 4-6. Выдержки.
…
Однако, проделав столь великий труд во имя людей, благодетель Вьяса не чувствовал в сердце своем удовлетворения. Там, на берегу Сарасвати, одинокий старец вновь погрузился в тревожные раздумья.

Я стяжал надмирную мудрость, — рассуждал Вьяса, — внимал учителям и воспитал учеников, возжигал жертвенный огонь и усмирял желания мира. Я обрел свободу в Духе и начертал людям пути обретения оной свободы таким способом, что даже женщины, дикари и последние неучи смогли бы достичь вожделенной цели.

Отчего же тревожно мне на душе? Почему мысль о невыполненном долге не дает мне покоя? Ужели кроме свободы смертному для счастья нужно нечто большее?

Я исполнил своё предназначение, но не чувствую радости. Я обрел свободу и указал смертным путь к этой самой свободе. Но что происходит, когда путы обмана спадают? Чего ищу я, обретший свободу, и что делать всем прочим, кто достиг успеха на этом поприще, я не знаю. Куда теперь направить взор? Где свободной душе искать убежище?

Сута продолжал: — В это самое время пред взором мятежного Вьясы предстал вечный скиталец Нарада.

Расценив появление Нарады как добрый знак, Вьяса поднялся со своего сидения и поклонился учителю богов с той же учтивостью, с какой поклонился бы он творцу Брахме – первому речителю Веды.

Сута сказал: — В ответ на приветствие старца божественный певец улыбнулся и, удобно расположившись, тронул струны своей лютни.

О сын Парашары, — молвил Нарада, — я знаю, в чем твоя печаль. Не может быть счастлив тот, кто ублажает свои плоть и ум, пренебрегнув душою.

В трудах своих ты живописал пути к умиротворению посредством делания и мудрствования, но сам ты обрел ли покой? Достиг ли того, чему учил людей? Мудрствование и забота о плоти ещё никого не сделали счастливым.

Ты проник в тайну безмятежного Духа, прикоснулся к Вечности, но разве сделало это тебя счастливым? Ты достиг всего, к чему призывал других существ, но по-прежнему чувствуешь, будто не завершил своего дела.

Вьяса отвечал: — Все, что ты сказал, о блаженный странник, сущая правда. И я не знаю, как избавиться мне от гнетущего неудовольствия. Научи меня справиться с моею бедою, ведь для тебя, сына саморожденного, нет тайн в целом мире.

Tебе, верно, известны пути к счастью, ибо, отдав себя во служение Непорочному – Создателю, Разрушителю и Хранителю бытия, ты как и Он, не подвержен трем состояниям обмана.

Словно ветер ты странствуешь по миру, словно свет пронзаешь бытие, потому ведаешь, что творится в моем сердце. Я действительно полагал, что познав Вечное, обрету покой, но вместо того стяжал лишь пущие тревоги.

Благословенный Нарада молвил: — Причина твоего неудовлетворения, Вьяса, кроется в том, что Истину, кою ты проповедовал, ты не увязывал с Красотою. Учение, где Прекрасное не провозглашено Высшей Истиной, ущербно, и стало быть, ложно. Такое учение не упокоит душу, не вселит радости в сердце.

Ты разъяснил человеку его долг, призывал к трудам праведным. Но пред кем человеку надлежит исполнять свой долг, кому должен он посвящать труд, ты не поведал. Не указал ты, что узами долга человек связан лишь с Всеблагою Красотою.

Речи, что не славят непорочную Красоту, точно воронье карканье. Они безусловно ласкают слух обитателям сточных ям и отхожих мест. Лебедям же вороний крик, что ушат помоев на голову.

Лишь песнь Красоте избавляет душу от тревог и печалей. Пусть даже изреченная несовершенным языком, повесть о Совершенстве ласкает слух, наполняет сердце жизнью. Всякий, кто вслушивается в своё сердце, кто честен с собою, откликнется на песнь, призывающую к поиску Всеблагой Красоты.

Целью человеческой жизни ты объявил самопознание, свободу духа. Но свобода, как и труд ради плодов, труд принудительный, не принесет душе счастья. Ты не научил людей, что лишь бескорыстное, безропотное и беззаветное служение Непорочному Владыке способно утолить все чаяния сердца.

Милостью свыше, Вьяса, тебе дарованы честность, верность истине и способность видеть суть происходящего. Поэтому, узрев чудесную игру Неотразимой Истины, ты сможешь достоверно живописать её и тем самым поможешь людям освободиться от оков обмана.

Все, о чем ты поведал прежде – образы, имена и события, не обращает внимания человека к Прекрасной Действительности, потому лишь тревожит ум, как ветер лодку в море.

В учении о долге ты описал способы достижения человеком своих целей. Но целями для себя люди полагают славу, богатство и чувственные удовольствия. Теперь, благодаря тебе, они уверились в том, что Слово Божье, Веды, поощряют тщеславие, наживу и распутство. Разъяснив людям высший Закон, ты указал им путь к беззаконию. Не благодетелем ты оказался роду человеческому, но лиходеем.

Не к сиюминутным вещам ты должен был направить взор человека, не к преходящим удовольствиям, но к Вечному Счастью. И не к свободе должен привести поиск Счастья, но к Любви. Свобода от обмана, осознание своей подлинной, вечной природы — не самое цель. Умение верно распорядиться свободою, знанием о своей истинной сущности – вот чему ты должен научить людей.

Не беда, если человек, отказавшись от ложных целей ради поиска Красоты, так и не достиг желанного. Все одно это лучше, чем преуспеть на поприще тщеславия, власти и чувственных удовольствий. Поиск Бесконечного бесконечен.

Разумен тот, кто не ищет Счастья среди преходящих вещей. Ни в высших областях призрачного, зримого мира, ни в низших не сыскать того, чего жаждет наше сердце. А плотские удовольствия искать не обязательно. Они сами тебя найдут, непрошено, впрочем как и страдания.

Ищущий спасение в Красоте навеки связал себя с Нею незримою нитью. Раб Прекрасного, даже если в минуту слабости потерял веру в своего Господина, никогда уже не будет чувствовать себя уютно в мире тщеславия, силы и обмана — ибо испивший однажды сладкий хмель служения Красоте во всем прочем будет чувствовать ядовитую горечь.

Господь Бог заключает в Себе все сущее, и Он обособлен от всего сущего. Всевышний сотворил зримый мир, хранит его в Себе и вбирает в Себя в пору уничтожения. Этим речением ты предваряешь Веды.

Твоему взору открыто все, что было, есть и будет. Ты видишь единую причину мироздания — Того, Кто сознает мироздание, Кто объединяет в Своем сознании все сущее. Ты явился в мир, дабы нести людям свет истины. Стало быть, поведай им об играх, что творятся в Запредельной Действительности, там, по ту сторону зримого бытия.

Мудрые недаром говорят, что покаяние, самопожертвование, стяжание наук, усмирение страстей и самопознание бессмысленны, если не побуждают человека искать Совершенную Красоту, о которой возможно говорить лишь стихами.

Что до меня, то в прошлой жизни я родился сыном чернавки, которая прислуживала в доме священника, стяжавшего многие знания. Однажды в хозяйском доме остановились странствующие старцы, дабы переждать дождливое время года. Я подрядился прислуживать почтенным гостям.

Хотя странники, как и все постигшие единство бытия, были безразличны к окружающим и окружающему, ко мне они отнеслись с благосклонностью, видя во мне скромного, уравновешенного и не охотливого до игр ребенка. Понравилось им и то, что я был послушен и немногословен.

Однажды с дозволения старцев я отведал остатки их трапезы, и мир в моих глазах неожиданно изменился. Ничто более меня не радовало и не печалило. Ничто не вызывало восторга и удивления. Я замкнулся в себе и большую часть времени посвящал самосозерцанию.

…

Имя Господа я услышал от своих учителей. Я искал Его всюду — внутри и вовне себя. И в ответ на мою мольбу Чернокудрый Господь Кешава открыл мне Свою природу, пробудив во мне неодолимое к Нему влечение.

Что до тебя, почтенный Вьяса, ты должен поведать миру о Прекрасном, Его забавах и нраве. Постигшим истину ты укажешь путь к Счастью; страждущим – путь к спасению; свободным – путь к Любви. Нет иного способа утолить жажду сердца, кроме как отдаться на милость Совершенной Красоте.

…

Сута продолжал: Выслушав рассказ божественного мудреца о его прошлой жизни, премудрый сын Сатьявати спросил:

— О почтенный, что случилось с тобою после ухода святых странников? Изменило ли новое видение окружающего привычное течение твоей жизни?

Где и как, о сын саморожденного, закончилась твоя прошлая жизнь? Как ты пережил смерть и где встретил новое рождение?

Известно, что время стирает память о прошлых воплощениях. Как же тебе довелось помнить события прошлого дня Брахмы, произошедшие ещё до сотворения вселенной в её нынешнем облике?

…

Я прокладывал себе тропу через заросли тростника, через бамбуковые чащи, ранил ноги острою осокою. Находил кров в мрачных пещерах, хоронился от змей и бродячих шакалов. Блуждал в чащобах, оглашаемых ночными криками сов.

И однажды, притомившись дорогою, я решил отдохнуть на лесной поляне, испить ключевой воды, утолить голод древесными плодами.

Искупавшись в ручье, я расположился под сенью векового баньяна и погрузился в думы — о себе, о своем предназначении, о Высшей душе. И припомнились мне слова моих наставников, что гостили у нас когда-то. О том, что Всевышний всегда подле Своего чада, что никогда не отводит Он от дитя Своего всевидящего Ока. И так погрузился я в эти мысли, что совершенно позабыл об окружающем мире. Вдруг в сердце своем я увидал лотос, на котором предстоял немыслимой красоты Господь Бог. И слезы неудержимым потоком заструились из моих глаз.

Я будто родился заново. Волны неизъяснимой радости затопили мое существо. И в этом море блаженства я перестал видеть и лотос своего сердца, и своего Господина, не знал более, ни где я нахожусь, ни кто я таков.

И только одна мысль продолжала биться в моем сознании: «Мгновение назад я был совершенно счастлив от созерцания Образа невиданного благолепия. Но теперь Он исчез и я в смятении не знаю, что мне делать.» Я вскочил на ноги как безумец и заметался вокруг, точно человек, который внезапно разбогател, и тут же был обокраден.

Я всюду искал этот милый сердцу Образ, силился восстановить Его в уме. Но все было тщетно. Господь не являлся моему взору, не приходил в мои мысли. В отчаянии я упал на землю и горько зарыдал.

И Господь сжалился надо мною, и услышал я Его голос, что звучал вещим призывом из самой глубины моего сердца. И слова Его утешили мою печаль.

Дитя Мое любезное, в нынешней жизни ты более не увидишь Меня. Мой образ не доступен взору тех, кто не вполне освободился от порока стяжательства, кто не отмылся от скверной самости.

А явил Я тебе Свой лик для того лишь, чтобы приумножить твою жажду соития со Mною, ибо чем более пленена Мною душа, тем менее её влекут соблазны зримого мира.

Одного мига лицезрения Меня довольно, чтобы ты никогда уже не алчил призрачных благ. Единожды узревший Мой лик не забудет обо Мне. И когда наступит твой черед покинуть прискорбную долину смерти, ты вознесешься ко Мне в Мою вечную обитель, где нет места печали и тревогам.

Кто беззаветно доверился Мне, того я не лишаю памяти во все времена. Я устрою так, дитя Мое, что ты будешь помнить все, что было с тобою прежде и станется с тобою в пору гибели нынешней вселенной и сотворения грядущей.

Затем неслышимый уху чудный голос умолк. И я с поклоном вознес молитву благодарности своему милостивому Благодетелю.

С того дня я отправился странствовать по свету, и всем, кого я встречал, я рассказывал о Прекрасном Господе. В душе моей воцарились смирение, дружелюбие и спокойствие и наградою мне было то, что я всегда помнил о своем Спасителе.

Когда пришел мне срок расстаться с бренной плотью, я, поглощенный мыслями о Кришне, потому безразличный к зримому миру, встретил смерть, что явилась мне ярким всполохом света.

Плоть моя, слепленная из пяти стихий, осталась истлевать в скорбном мире, а я был награжден новым нетленным обликом, коим обладаю поныне и в коем служу своему Повелителю.

Когда прошел срок существования вселенной и творец со всеми стихиями устремился к небытию в тело Дремлющего на водах, я тоже вторгся в существо Вседержителя вместе с Его вдохом.

По прошествии тысячи веков забытья, когда создатель вновь пробудился к деланию, на свет из его ума появились семеро первых волхвов Васу под водительством Mаричи, а вместе с ними и я.

Как и прежде я странствую по миру. Но милостью Верховного Владыки мне дозволено ступать во все три яруса вселенной и даже за её пределы в область чистого Духа.

И поныне я пою славу Царя царствующих под напевы своей лютни, что дарована была мне моим Господином и что изливается звуками потусторонней Действительности.

И когда песнь о Всевышнем, Его забавах и подвигах ласкает мой слух, я снова вижу милый сердцу Облик и душа моя снова ликует от восторга.

Среди волн житейских тревог, порожденных бесконечными желаниями, спасется лишь тот, кто нашел прибежище на судне, где непрестанно поют славу Всевышнему Владыке.

Покаяния и воздержания, подвиги духа и постижение себя, несомненно принесут облегчение мятежному сердцу, но счастье, коего оно жаждет, можно снискать единственно в самозабвенном служении Прекрасному.

Больше мне нечего сказать, о премудрый Вьяса. Полагаю, повестью своею я развеял твои тревоги, и ныне ты знаешь, как должно тебе поступить и о чем поведать свету в своем сказании.

Сута сказал: — С этими словами Нарада поднялся со своего сиденья и покинул жилище мудреца. Оглашая окрестность напевами божественной лютни, святой странник направился своим, ведомым лишь ему путем.

Да не иссякнет во веки веков слава неутомимого скитальца Нарады, — бога среди мудрецов, ибо уста его вечно превозносят Господа Вседержителя, в Ком сосредоточено все упоение сердцу. Пусть никогда не смолкнет его благая весть, несущая радость и утешение всем страждущим!