6 ноября 2018, 13:34
SkaterИнтервью Ламы Оле Нидала
Датчанин Лама Оле Нидал, один из первых западных учеников XVI Гьялва Кармапы, главы школы тибетского буддизма Карма Кагью, рассказывает, как основать по всему миру 600 новых буддийских центров, объясняет, почему первый альбом Eminem’a хороший, а остальные не очень, и вспоминает эпоху хиппи.
Ваша школа много внимания уделяет йогической практике. На чем она основывается?
Основа Алмазного пути — это, по сути, идентификация. На первом уровне мы применяем закон причины и следствия в повседневной жизни. Мы стараемся вести себя таким образом, чтобы как минимум не попадать в неприятные ситуации и не причинять вреда окружающим.
Затем следует учение о сочувствии и мудрости, которое основывается на знании, что ты один, а существ бессчетное множество. Это делает их важнее тебя. Также мы понимаем, что наша жизнь является сном, в котором все постоянно меняется. На этом уровне мы стараемся сохранять баланс между мудростью и сочувствием.
После этого, на основе первых двух уровней, мы стараемся вести себя как Будды, пока действительно не станем Буддами. Мы развиваем чистое, высокое видение. Мы смотрим на мир, пытаемся видеть окружающие вещи и людей прекрасными. Мы пытаемся понять, что нам не нужно умирать, чтобы попасть в Чистую страну, или в рай — как ее называют христиане. Нам не нужно никуда отправляться, чтобы встретиться с Буддами, — необходимо просто протереть собственные глаза. Мы видим, что все вибрирует, наполненное смыслом и красотой, что у всех существ есть идеальные качества, которые могут не проявляться, но они есть внутри каждого.
В сущности, в нашей линии все сводится к изменению взгляда, которым мы смотрим на себя и на мир. Чистое видение — это то, к чему мы стремимся.
Как вы относитесь к довольно широко распространенной в Беларуси индуистской йоге?
Все это хорошо: и йога, и хатха-йога, и тай-чи, и тао, и прочее. Я бы рекомендовал эти методы для развития тела, но я не рекомендую их для ума.
Вы открыли сотни буддийских центров по всему миру. Что позволило вам это сделать? Вы настолько просветленный? Или просто хороший менеджер?
Я просто трудоголик. Если говорить о просветленности, то я, скорее, то, что называется «освобожденный». (Освобождение — один из этапов на пути к просветлению. — Прим. автора.) Это значит, что я больше не воспринимаю вещи личностно, я не воспринимаю себя как мишень для кого-то или чего-то. Я просто наблюдаю за другими и стараюсь учиться, чему могу. Я делаю только то, на что меня благословил мой учитель, — это работает, и это все, что у меня есть. И потом, я от природы очень жизнерадостный, счастливый человек, что естественным образом привлекает других людей.
Из ваших слов следует, будто все делается само собой.
Думаю, так и есть. Когда я начинал 40 лет назад, я ездил по Европе, перегоняя арендованные автомобили от арендаторов обратно арендодателям. Я всегда подбирал автостопщиков — это молодые люди, обычно хорошо образованные, у которых просто был недостаток в деньгах. Я рассказывал им о буддизме — они заинтересовались, и я предлагал следующее: вы можете организовать в вашем городе, скажем, в библиотеке, небольшое культурное мероприятие, бесплатную встречу, подготовить афиши, а я приеду, когда смогу. И тогда я приезжал, давал лекцию о буддизме — появлялось все больше заинтересованных. С этого я начинал. Потом мы привозили учителей из Тибета: Калу Ринпоче в 1973-м, Кармапу XVI — в 1974-м, 1976-м, 1977-м, 1979-м и так далее. Позже мы разобрались, как и что нужно делать, и все пошло само собой. Результаты, правда, впечатляли. Но все происходило очень просто: друзья приводили больше друзей, чтобы поделиться тем, что их интересовало. Сейчас у нас на Западе около 200 путешествующих учителей, которые, как и я, ездят по миру с лекциями. Рост наших центров происходит естественно, подобно тому, как растут деревья.
Как вам кажется, скоро ли удастся буддизму вернуться в Тибет? И вообще — стоит ли ему возвращаться?
Конечно, буддизму стоит вернуться в Тибет, как только появится такая возможность. Но я не уверен в том, что этому быть. Тибетцы воспринимают буддизм как свою национальную религию, они не чувствуют себя китайцами. И это так — они тибетцы. Они очень привязаны к своей земле и культуре. Но вряд ли китайское правительство в скором времени станет поощрять такой патриотизм. Они позволяют тибетцам носить красные мантии, но не дают им должного образования: образованные тибетцы потенциально опасны для китайского правительства.
Тибет хорош для привлечения туризма, со всей этой своей атрибутикой. Но фактически треть монахов уже являются китайскими шпионами. Тибет постепенно уничтожается. Там много дешевого алкоголя, дешевых сигарет и никакого образования. Надеюсь, тибетская культура сохранится. А буддийская культура издавна распространяется из Тибета по всему миру.
Можно ли практиковать буддизм, не будучи религиозным человеком?
Можно практиковать буддизм, будучи практическим человеком. Учение Будды помогает лучше жить, лучше умирать и лучше перерождаться. Буддизм вообще нельзя назвать религией. Латинская приставка «ре» означает «заново», а корень «лигаре» значит «связывать», или «объединять». Религии предполагают, что мы были изгнаны из Эдема или как-то иначе потеряли связь с богом и пытаемся ее вернуть. Мы же, скорее, «лигия». Мы считаем, что ум, у которого нет начала, всегда был как глаз, который видит все снаружи, но не видит самого себя. И когда Будда показывает нам зеркало, мы видим истинную природу нашего ума. И тогда происходит просветление — впервые. Приставка «ре» здесь неуместна. И из этого состояния уже невозможно выпасть, чтобы снова в него вернуться.
Буддизм в Европу принесли во многом хиппи и рок-музыканты. Вы слушаете рок-музыку? Или вы бывший хиппи?
В те времена мы были похожи на хиппи. Я, правда, никогда не носил длинные волосы, это непрактично.
Я был чем-то вроде защитника, всегда вытаскивал друзей из передряг. Я мог очистить бар от каких-нибудь подонков быстрее, чем кто-то другой. Так что я не был этаким мягким «солнышком» или чем-то в таком духе, как хиппи.
А рок-музыку вы слушаете?
Мне она нравится, слушаю, когда могу. Мне пришелся по вкусу первый альбом, с которым прорвался Eminem, — «Lose Yourself». Он был очень хорош. Дальше у него все пошло как-то однообразно. Вероятно, Eminem принимал слишком много препаратов, чтобы выглядеть более крутым парнем, а это не очень продуктивно для творчества. Я, как представитель своего поколения, люблю The Doors, The Beatles, Rolling Stones. Jimmy Hendrix мне никогда не нравился — он как-то… неэстетичен. Я вырос в интеллигентной семье, мои родители написали более 50 книг, так что когда я вижу такие вещи, я просто желаю успехов, но сам смотрю в противоположную сторону.
Что вас больше всего привлекает в западной и в восточной культуре?
В западной культуре мне нравится откровенность. Мне нравится то, что люди хотят узнавать новое, напрямую и открыто спрашивают об этом новом. И вообще, во всем много свободы. Это в особенности касается небольших стран, таких как Дания. У нас, кстати, никогда не было сильного правительства, потому что как только кого-то становилось слишком много, народ начинал просто смеяться, и все этим заканчивалось. Это мне нравится.
Лучшее в восточной культуре, пожалуй, то, что они дают друг другу много пространства. Они не судят о вещах и людях так же быстро, как мы, — они наблюдают. И если они видят, что что-то функционирует, то соглашаются с этим. Их порог допущения гораздо выше.
Если говорить о минусах западной культуры, то я не знаю ничего хуже, чем политкорректность. Это ужасно. Все, за что западный мир боролся на протяжении последних двух с половиной тысяч лет — от древних греков, Аристотеля, Сократа, Платона и прочих до сегодняшних времен — свобода мысли, свобода слова, — все это теперь делают политкорректным, тем самым ограничивая, просто отнимая у людей. Это плохо для Запада, плохо для нас.
Какова основная цель в жизни персонально для вас?
Лично я намерен продолжать путь, которым иду сейчас. Через пару месяцев мне исполнится 70, тем не менее, мое тело — как сталь, оно отлично функционирует, у меня не возникает с ним проблем. Так что этот инструмент позволит мне еще поработать. А в один прекрасный день я просто совершу путешествие в Чистую страну.
Записано: декабрь 2010
Ваша школа много внимания уделяет йогической практике. На чем она основывается?
Основа Алмазного пути — это, по сути, идентификация. На первом уровне мы применяем закон причины и следствия в повседневной жизни. Мы стараемся вести себя таким образом, чтобы как минимум не попадать в неприятные ситуации и не причинять вреда окружающим.
Затем следует учение о сочувствии и мудрости, которое основывается на знании, что ты один, а существ бессчетное множество. Это делает их важнее тебя. Также мы понимаем, что наша жизнь является сном, в котором все постоянно меняется. На этом уровне мы стараемся сохранять баланс между мудростью и сочувствием.
После этого, на основе первых двух уровней, мы стараемся вести себя как Будды, пока действительно не станем Буддами. Мы развиваем чистое, высокое видение. Мы смотрим на мир, пытаемся видеть окружающие вещи и людей прекрасными. Мы пытаемся понять, что нам не нужно умирать, чтобы попасть в Чистую страну, или в рай — как ее называют христиане. Нам не нужно никуда отправляться, чтобы встретиться с Буддами, — необходимо просто протереть собственные глаза. Мы видим, что все вибрирует, наполненное смыслом и красотой, что у всех существ есть идеальные качества, которые могут не проявляться, но они есть внутри каждого.
В сущности, в нашей линии все сводится к изменению взгляда, которым мы смотрим на себя и на мир. Чистое видение — это то, к чему мы стремимся.
Как вы относитесь к довольно широко распространенной в Беларуси индуистской йоге?
Все это хорошо: и йога, и хатха-йога, и тай-чи, и тао, и прочее. Я бы рекомендовал эти методы для развития тела, но я не рекомендую их для ума.
Вы открыли сотни буддийских центров по всему миру. Что позволило вам это сделать? Вы настолько просветленный? Или просто хороший менеджер?
Я просто трудоголик. Если говорить о просветленности, то я, скорее, то, что называется «освобожденный». (Освобождение — один из этапов на пути к просветлению. — Прим. автора.) Это значит, что я больше не воспринимаю вещи личностно, я не воспринимаю себя как мишень для кого-то или чего-то. Я просто наблюдаю за другими и стараюсь учиться, чему могу. Я делаю только то, на что меня благословил мой учитель, — это работает, и это все, что у меня есть. И потом, я от природы очень жизнерадостный, счастливый человек, что естественным образом привлекает других людей.
Из ваших слов следует, будто все делается само собой.
Думаю, так и есть. Когда я начинал 40 лет назад, я ездил по Европе, перегоняя арендованные автомобили от арендаторов обратно арендодателям. Я всегда подбирал автостопщиков — это молодые люди, обычно хорошо образованные, у которых просто был недостаток в деньгах. Я рассказывал им о буддизме — они заинтересовались, и я предлагал следующее: вы можете организовать в вашем городе, скажем, в библиотеке, небольшое культурное мероприятие, бесплатную встречу, подготовить афиши, а я приеду, когда смогу. И тогда я приезжал, давал лекцию о буддизме — появлялось все больше заинтересованных. С этого я начинал. Потом мы привозили учителей из Тибета: Калу Ринпоче в 1973-м, Кармапу XVI — в 1974-м, 1976-м, 1977-м, 1979-м и так далее. Позже мы разобрались, как и что нужно делать, и все пошло само собой. Результаты, правда, впечатляли. Но все происходило очень просто: друзья приводили больше друзей, чтобы поделиться тем, что их интересовало. Сейчас у нас на Западе около 200 путешествующих учителей, которые, как и я, ездят по миру с лекциями. Рост наших центров происходит естественно, подобно тому, как растут деревья.
Как вам кажется, скоро ли удастся буддизму вернуться в Тибет? И вообще — стоит ли ему возвращаться?
Конечно, буддизму стоит вернуться в Тибет, как только появится такая возможность. Но я не уверен в том, что этому быть. Тибетцы воспринимают буддизм как свою национальную религию, они не чувствуют себя китайцами. И это так — они тибетцы. Они очень привязаны к своей земле и культуре. Но вряд ли китайское правительство в скором времени станет поощрять такой патриотизм. Они позволяют тибетцам носить красные мантии, но не дают им должного образования: образованные тибетцы потенциально опасны для китайского правительства.
Тибет хорош для привлечения туризма, со всей этой своей атрибутикой. Но фактически треть монахов уже являются китайскими шпионами. Тибет постепенно уничтожается. Там много дешевого алкоголя, дешевых сигарет и никакого образования. Надеюсь, тибетская культура сохранится. А буддийская культура издавна распространяется из Тибета по всему миру.
Можно ли практиковать буддизм, не будучи религиозным человеком?
Можно практиковать буддизм, будучи практическим человеком. Учение Будды помогает лучше жить, лучше умирать и лучше перерождаться. Буддизм вообще нельзя назвать религией. Латинская приставка «ре» означает «заново», а корень «лигаре» значит «связывать», или «объединять». Религии предполагают, что мы были изгнаны из Эдема или как-то иначе потеряли связь с богом и пытаемся ее вернуть. Мы же, скорее, «лигия». Мы считаем, что ум, у которого нет начала, всегда был как глаз, который видит все снаружи, но не видит самого себя. И когда Будда показывает нам зеркало, мы видим истинную природу нашего ума. И тогда происходит просветление — впервые. Приставка «ре» здесь неуместна. И из этого состояния уже невозможно выпасть, чтобы снова в него вернуться.
Буддизм в Европу принесли во многом хиппи и рок-музыканты. Вы слушаете рок-музыку? Или вы бывший хиппи?
В те времена мы были похожи на хиппи. Я, правда, никогда не носил длинные волосы, это непрактично.
Я был чем-то вроде защитника, всегда вытаскивал друзей из передряг. Я мог очистить бар от каких-нибудь подонков быстрее, чем кто-то другой. Так что я не был этаким мягким «солнышком» или чем-то в таком духе, как хиппи.
А рок-музыку вы слушаете?
Мне она нравится, слушаю, когда могу. Мне пришелся по вкусу первый альбом, с которым прорвался Eminem, — «Lose Yourself». Он был очень хорош. Дальше у него все пошло как-то однообразно. Вероятно, Eminem принимал слишком много препаратов, чтобы выглядеть более крутым парнем, а это не очень продуктивно для творчества. Я, как представитель своего поколения, люблю The Doors, The Beatles, Rolling Stones. Jimmy Hendrix мне никогда не нравился — он как-то… неэстетичен. Я вырос в интеллигентной семье, мои родители написали более 50 книг, так что когда я вижу такие вещи, я просто желаю успехов, но сам смотрю в противоположную сторону.
Что вас больше всего привлекает в западной и в восточной культуре?
В западной культуре мне нравится откровенность. Мне нравится то, что люди хотят узнавать новое, напрямую и открыто спрашивают об этом новом. И вообще, во всем много свободы. Это в особенности касается небольших стран, таких как Дания. У нас, кстати, никогда не было сильного правительства, потому что как только кого-то становилось слишком много, народ начинал просто смеяться, и все этим заканчивалось. Это мне нравится.
Лучшее в восточной культуре, пожалуй, то, что они дают друг другу много пространства. Они не судят о вещах и людях так же быстро, как мы, — они наблюдают. И если они видят, что что-то функционирует, то соглашаются с этим. Их порог допущения гораздо выше.
Если говорить о минусах западной культуры, то я не знаю ничего хуже, чем политкорректность. Это ужасно. Все, за что западный мир боролся на протяжении последних двух с половиной тысяч лет — от древних греков, Аристотеля, Сократа, Платона и прочих до сегодняшних времен — свобода мысли, свобода слова, — все это теперь делают политкорректным, тем самым ограничивая, просто отнимая у людей. Это плохо для Запада, плохо для нас.
Какова основная цель в жизни персонально для вас?
Лично я намерен продолжать путь, которым иду сейчас. Через пару месяцев мне исполнится 70, тем не менее, мое тело — как сталь, оно отлично функционирует, у меня не возникает с ним проблем. Так что этот инструмент позволит мне еще поработать. А в один прекрасный день я просто совершу путешествие в Чистую страну.
Записано: декабрь 2010
3 комментария