Песня про кота

«Пойду прогуляюсь», — сказал я как бы всем и никому — одновременно. Коллеги уткнулись в мониторы и никак не отреагировали на мои слова. Я надел куртку, положил в карманы карандаш, рулетку, очки, телефон и спустился со второго этажа на просторный заводской двор. Чтобы пройти по лужам к цеху и не замочить ноги, мне нужно идти по воде на пятках. Все мои рабочие туфли на подошве дырявые. Это не потому что я неряха. Микродырки появляются на обуви от стружек, которыми усыпан пол в цехе. Почему-то это происходит только с моей обувью. И когда я таким образом иду по двору, меня спрашивают, почему я передвигаюсь таким странным образом. А поскольку людей много, то эту историю приходится рассказывать с завидной периодичностью. Прошкандыляв по лужам и приблизившись к массивным металлическим воротам цеха, я посмотрел на камеру видеонаблюдения, и едва не удержался от того, чтобы не показать в нее язык. Изображение с камеры поступает на мониторы в охрану и кабинет директора. И мне иногда хочется с ними вступить в безмолвный диалог.

В пустом цехе гремела музыка. Стас Михайлов завывал свой очередной шлягер, его противная манера петь всегда привлекает мое внимание и вызывает желание эту дрянь спородировать. Что я успешно и сделал. Я подошел к источнику звука и выключил звук. В каждом закутке цеха, у каждого слесаря или бригады, стоит свой закопченный и припыленный музыкальный центр: какая-нибудь раритетная AIWA или и того древней. А Стас Михайлов перестал звучать из большой самодельной фанерной коробки, в которую врезана автомагнитола и динамики, по одному в каждой грани. Всего значит — четыре.

Я покрутил головой и увидел интересную картину. Посреди просторного прохода, на бетонном полу сидела кошка и жалобно мяукала. Она присела на лапах, сильно выгнула спину вниз, а зад — вверх. «Гуляет», — сказал я вслух. — «Это ж надо, как ее искорежило, хорошо что у людей чуть по другому». Я медленно ее обошел и двинулся к курилке, из которой в цех вытекало сизое марево. За дымом едва просматривались силуэты работяг. Когда я подошел ближе, Коля, который работает на гильотине, спросил меня:

— Ромыч, песню про кота знаешь?
— Нет, — ответил я.
— Ката меня ты пазавееешь, — пропел Колёк и засмеялся.

Все в курилке заржали… А я — нет.