Швейцария

Очень мягкая и приятная погода гладила меня по спине, затылку, лбу и щекам. Солнце уже нагрело воздух до температуры снятия куртки и сидения на лавочке в одной рубашке. Я сидел на пустой детской площадке, закрыв глаза под черными очками и сканируя пространство ляпоты своими большими ушами.

Как вдруг, мои замечательные уши услышали тихий и медленно приближающийся со спины звук знакомой мелодии. Это нигеры пели уже затертый до дыр не затейливый припевчик:«Ту, ту, ту, ту, ту, туруруруруруруууу, туруруруруруруу, туруруру, донт ворри, би хэппи..» Я обернулся, чтобы увидеть источник звука и увидел мужчину примерно шестидесятилетнего возраста, приближающегося ко мне по тропинке. Он был трезв, но его движения напоминали походку акробата по натянутому тросу под куполом цирка. Другими словами, он выверял каждый шаг, чтобы не потерять равновесие. Возможно, его привычка держать все под контролем под воздействием алкоголя, передалась мышечной памяти и походка в трезвом состоянии была такой же, как и в пьяном.

Лицо мужчины было сильно смуглым и порезано глубокими морщинами. Скорей всего на нем остался загар за всю прожитую жизнь и, возможно, он всю жизнь провел на открытом воздухе, работая кровельщиком. Я уважаю таких людей. Они терпкие, как шестидесятилетний коньяк. В левой руке у этого индейца-аборигена я увидел источник «донт ворри». Это был маленький телефон со встроенным приемником. Правая рука мужчины сжимала три сосиски, завёрнутые в целофановый пакет. Сосиски были длинненькими, тоненькими, аппетитными и в натуральной оболочке, такие можно увидеть в колбасных отделах под названием «Мюнхенские» или «Охотничьи». Я такие не разу не пробовал, но у меня всё ещё впереди.

На момент появления этой мелодии вместе с колоритным жителем моего любимого города, в моей голове почти не было мыслей, кроме разве что одной, вяло переваливающейся с одного бока на другой мыслишки, о том что надо бы решить пару дел пока я бездельничаю, но решить их нельзя, потому что все закрыто на карантин. И вот это «дон'т ворри' рассеяло и эту мысль. Мужик не спеша скрылся за углом дома, а я подумал, что он, скорей всего, даже и не слышал то, что у него играло в левой руке. „Би хэппи“. Что с него взять.

»Эх, хорошо то как", — думал я, не спеша переставляя ноги. Это я уже шел по дорожке домой. Слева, из окна на третьем этаже, десятиэтажного панельного дома, громкий голос пьяной женшины пропел: «Да идииии тыы нааа кууууй!!». Знаете. Так. Без злобы. Я даже удивился, как это красиво и органично получилось. И там, видимо на кухне, не было слышно скандала и каких то криков. А просто женщине захотелось спеть. «Хороший день, — подумал я, — в какой хорошей стране я живу».

А то, давеча, читаю ЖЖ какой то русской женщины, живущей в швейцарской деревне. И она, значит, описывает свой день, поминутно фотографируя: свои голые ступни на кровати, потом тапочки, часы на стене, потом зубную щётку в стаканчике под зеркалом в ванной комнате, потом зубную щётку в своем рту, потом тарелку с беспонтовой едой, потом раковину с грязной посудой, потом стакан с какой то бурдой с миндалевым молоком, потом, свою клавиатуру, потом текст какой то статьи на экране монитора (это ее работа), потом свой двор и виднеющихся вдали коров, потом стакан кофе с одной печенькой и одной конфеткой (видимо она блюдёт фигуру), потом опять тарелка с беспонтовой едой, потом опять зубная щётка, часы на стене и опять голые ступни. Типа пора спать. И все это сопровождая комментами, как все замечательно.

И стоило ехать в Швейцарию, спрошу я дорогого читателя, чтобы так жить? Я и тут так живу, в своем Крыжополе и чай у меня с настоящей сгущенкой, и сосиски у меня Мюнхенские, и мужики у нас акробаты, и нигеры у нас «Би хэппи»…