никто мне не враг.

Когда я была маленькая, я чувствовала в груди острую эмоцию боли. Эта боль была мыслью, что я плохая. На самом деле это была злая сущность, бытовой бес или программа, которую внедрили в меня мои «добрые» воспитатели, а потом в течении жизни укрепляли и поддерживали. Я к этой сущности привыкла и думала, что это особенность моей натуры — выбирать всегда не самый для себя удачный вариант, вызывать раздражение людей, любое дело поворачивать себе в ущерб и т. д. Я научилась отпускать подсознательные негативные блоки-эмоции и разрушительные установки, и разогнала свой личный бесятник, но чувствовала, что что-то очень глубинное еще осталось. Я долго искала это что-то, пока, наконец, не нашла. Это и была та установка, которой меня запрограммировали в три года от роду, и благодаря которой повторялся негативный сюжет по жизни. Эта программа настолько отожествилась с моим Я, что было непонятно, как с этим работать. Я с этой программой возилась почти пять дней, но все-таки от нее избавилась! И наступила тишина! И я в нее погрузилась. И мысли и внешние звуки теперь появляются в этой тишине и на ее фоне. Всю свою жизнь я была мини фабрикой по выработке именно этих эмоций и кормила ими того демона, который жил в моих тонких телах как глист в кишечнике. И людей теперь я увидела по-другому! И знаю точно, что человек живет в мире высшем и мире нижнем, и из этих двух миров он выбирает именно нижний из-за своего дикого невежества и лени. Родители и воспитатели подсаживают своих демонов в детей, а те — в своих. Страхи, комплекс вины, комплекс неполноценности — вот цветочки, которые усердно выращивают наши воспитатели, невежественные рабы нижних миров. И людей я увидела как рабов этих невидимых сил, и люди могут при желании освободиться от них и от их дел — от невезения, от пьянства, от зависимостей и т. д. И отношение к людям у меня стало совершенно другим. Я уже давно научилась отпускать отрицательные эмоции и к людям не питала злости, но тут почувствовала, что теперь конкретно — все! И те люди, которые раньше вызывали во мне холодное безразличие, теперь для меня как тыквы на хэлуин, – совсем не страшные, а даже забавные.