На свете нет ничего, кроме глаз Махарши.

Сейчас мне 92 года. Я впервые встретил Махарши летом 1914, когда был еще шестнадцатилетним мальчишкой. Мы тогда совершали паломничество в Тирупати и сделали остановку в Тируванамалае, откуда была родом моя бабушка. Нам хорошо был знаком этот город.

В нашей группе паломников было с полдюжины мальчишек примерно моего возраста. Все мы решили подняться в пещеру Вирупакша. В то время там жил Махарши. Он внимательно наблюдал за всеми нашими действиями, я хорошо запомнил его взгляд обращенный на меня.

Мы играли с раковиной. Раньше садду дули в раковину как в трубу, когда приходили в город за подаянием. Один за другим мы пробовали извлечь звук из раковины. Никто не запрещал нам этого делать, и я помню одобрительную улыбку Махарши. Это был мой первый визит к нему.

Примерно восемь лет спустя я приехал в Тируваннамалай к моей сестре, которая вышла замуж в этом городе. Однажды вечером я с двумя товарищами отправились на гору, чтобы нанести визит Ганапати Муни. Что я могу сказать об этом великом провидце Мантра Шастры?

В то время я как раз только что закончил колледж, защитив диплом по физике. Я рассказал Кавьяканте (Ганапати Муни ─ один из самых известных учеников Раманы, прим. пер.) о последних открытиях Эйнштейна, Планка и других физиков в области строения материи и вселенной. Он терпеливо все выслушал, а потом спросил, могу ли я обобщить сказанное. Ответив утвердительно, я стал объяснять, что существует континиум, который объединяет пространство и время и где частицы превращаются в волны и наоборот и все вместе может быть рассматриваемо как унитарная среда. И это ─ перспектива будущих исследований.

Он терпеливо все выслушал и сказал: “В этой раме картина мира”. И после паузы воскликнул “читрам, читрам!” Это слово означает “картина” ─ можно сказать также “движущаяся картина”. Эти слова отозвались дрожью во всем моем теле*. Неожиданно я почувствовал себя бестелесным. Я был целым пространством, в котором были размещены картинки ─ и это тело было одной из картинок. Когда я снова пришел в себя, мы покинули Кавьяканту.

На следующий день у нас была встреча с Бхагаваном. Это случилось примерно в то время, когда он переселился туда, где сейчас находится Раманашрам (1922). Никаких строений еще не существовало, кроме маленького навеса над местом самадхи Матери. Бхагаван сидел на скамье в тени дерева и рядом с ним на той же скамье лежала собака по имени Роза. Бхагаван просто гладил собаку.

Я был удивлен. Среди нас, браминов, считалось, что собака ─ такое животное, которое оскверняет всякую чистоту. Добрая половина моего уважения к Махарши улетучилась, когда я увидел его прикасавшимся к такому нечистому животному. Несмотря на всю его несомненную чистоту и опрятность, то что он делал было нечисто с точки зрения брамина.

У меня был вопрос к Махарши. В то время я был агностиком. Я думал, что природа способна сама позаботиться о себе ─ где же необходимость в Создателе? Какая польза в написании всех этих религиозных книг, пересказывании небылиц, которые никоим образом не меняют ситуации?

Я хотел задать прямые вопросы: Есть ли душа? Существует ли Бог? Есть ли спасение? Все эти три вопроса слились в один: Хорошо, сэр, вот вы сидите здесь ─ я могу наблюдать ваше настоящее состояние ─ но каким будет ваше будущее “стити”? Слово “стити” в переводе с санскрита означает “состояние”, “форма”.

Махарши не отвечал. “Ага, ─ подумал я, ─ ты укрываешься под маской безразличного молчания, чтобы не отвечать на неудобные вопросы!” Не успел я это подумать, Махарши ответил мне, и мне показалось, будто подо мной разорвалась бомба.

“Стити? Что ты имеешь в виду под словом “Стити”?!” ─ воскликнул он.

Я не был готов к такому вопросу. “О, этот человек очень опасен, и поразительно чуток. Мне нужно отвечать с большой осторожностью”, ─ подумал я.

И я сказал сам себе: “Если я спрошу его о стити или “состоянии, форме” тела, это будет бесполезно: ведь тело будет сожжено и погребено. То о чем следует спрашивать, это состояние чего-то внутри тела. Конечно, я могу распознать ум внутри себя”. Я уже был готов ответить, что под “стити” я имею в виду ум, когда вдруг подумал, а что если он задаст встречный вопрос “Что такое ум?” А я не был готов ответить.

Пока все это прокручивалось в моем уме, он сидел рядом, устремив на меня пронизывающий взгляд.

И тогда я снова спросил себя сам: “А что есть ум? Ум создается мыслями. Что же тогда есть мысль?” Я проваливался в пустоту. Ответа не было. Я осознавал, что не могу сформулировать вопроса об уме, которого не существует!

До сего момента ум являлся для меня самым значительным из всего существующего. И вдруг я осознал, что его не существует вовсе. Я был в замешательстве. Я просто застыл, как статуя.

Две пары глаз между тем слились в неподвижном взгляде: глаза Махарши и мои глаза застыли в неразрывном контакте. Я потерял ощущение тела. Не существовало более ничего, кроме глаз Махарши.

Я не знаю, как долго оставался в таком положении, но когда снова пришел в чувство, я испытывал сильнейший страх перед этим человеком. “Это опасный человек”, ─ подумал я; но вопреки своему желанию, я распростерся пред ним ниц, а затем поспешил оставить его компанию...

.-.-
Н. Р. Кришнамурти Айер родился в 1898 году. В период с 1922 по 1955 годы преподавал физику в Американском Колледже в Мадрасе. Уже будучи в пенсионном возрасте оставался на должности профессора и декана физического факультета.