В шоколаде

У меня есть старший брат. Я его очень люблю.

Сейчас мы уже старые, живем в разных городах нашей необъятной Родины и редко общаемся, хоть и ездим друг к другу в гости. И с возрастом, к сожалению, принято в основном обсуждать проблемы, здоровье и маячущую на горизонте смерть. Это тоскливо. Поэтому я расскажу о нашей молодости.

Мой брат учился в Москве в институте народного хозяйства им. Плеханова. В семнадцать лет, сразу после школы, в 1976 году, он сказал родителям, что хочет стать директором магазина, сел на паровоз и чухнул в столицу.

Это был блатной ВУЗ. Туда кто попало не попадал. Наши родители не верили в его успешное поступление. Но он взял и поступил.

Мне на тот момент было десять лет и брат для меня был почти Богом. Он был очень общительным, жизнерадостным, эрудированным и интересным рассказчиком. Когда он приезжал в отчий дом на каникулы и за праздничным столом в честь его приезда, рассказывал всякие студенческие байки, я сидел разинув рот и мечтал стать таким же крутым как он. Тогда все было в дефиците и мой брат, как я тогда понимал, хотел быть к нему поближе.

Он модно одевался, мог сам сшить себе что нибудь необычное или смастерить какую нибудь «фенечку». Я точно знал, что буду стремиться к тому же самому. К красивой одежде, красивому обществу, интересным вещам и событиям.

Когда он закончил второй курс института, к дикому не желанию родителей, он женился, и чтобы обеспечить свою молодую семью, ушел из общежития на съемную квартиру, которую ему дали как дворнику. Да.Он стал работать дворником. В те годы, среди студентов, это было модно. Есть деньги, есть жилье, есть друзья, есть посиделки, есть бухло, есть драйв.

И когда мы с мамой однажды приехали к нему в гости, мы побывали в его квартире. Точнее, это была комната в коммунальной квартире. Я ходил по широкому общему коридору, разинув рот, заглядывал в общий туалет и в общую ванную комнату. На стенах коридора висели велосипеды и санки. Вдоль стен стояли убогие шкафы . На общей кухне шинковали капусту чужие люди.

Моего брата эта жуть ни чуть не смущала.

Он перед тем как принять ванну, тщательно драил ее, наполнял горячей водой, ставил рядом табурет, на который ставил холодное пиво, залазил в ванну и кайфовал. Он мог кайфовать где угодно.

В его комнате я запомнил большую тахту, — это диван без спинок, — холодильник с большим логотипом " Coca- cola" на двери и гитарой, висящей на гвозде.

Брат брынчал на гитаре баллады своей любимой жене и был счастлив. А вместе с ним был счастлив и я.

Ведь это так все было круто.

Огромный город Москва. Брат, который скоро станет директором магазина с дефицитом. И мое необъятное будущее впереди.

Уже в моду входили джинсы. Деним. Индиго. У брата с его молодой женой были джинсы одни на двоих. Они носили их по очереди. Но уже через пару недель бедра жены разбили джинсы вширь и на брате они стали болтаться. И я, тогда понял, что женские бедра тоже рулят.

Летом брат ранним утром подметал улицы, собирал пустые бутылки, — отдельная статья дохода для бедного студента, — будил алкашей, спящих в кустах и потом шел на занятия в институт. Вечером он брынчал на гитаре песни Высоцкого, мы кушали всякие вкусности и слушали длинные истории.

А теперь самое главное в моем рассказе.

Буквально в нескольких домах от дома, где жил мой брат, находилась конфетная фабрика им. Бабаева. И каждое утро через открытое окно комнаты я вдыхал чудные запахи дефицита: шоколада, мармелада, карамели и всевозможного джема.

Это было очень эпично, символично и воодушевляюще.

Уже тогда, думая умом двенадцатилетнего мальчика, я чуял, что жизнь, вот такой и должна быть. С запахом шоколада…. И женскими бедрами.