Песня, выражающая мысли и чувства, нахлынувшие во время паломничества на гору Кайлас.

ОТ АВТОРА ИТАЛЬЯНСКОГО ПЕРЕВОДА

Это произведение не нуждается в подробном введении. В нем учитель Дзогчен Намкай Норбу Ринпоче открыто и искренне выражает чувства, возникшие у него во время путешествия на гору Кайлас (Тисэ), святыню буддистов, бонцев и шиваитов, которое он совершил в сопровождении группы членов Дзогчен-Общины. Из-за разных препятствий и неблагоприятных обстоятельств пришлось сделать крюк в несколько тысяч миль, затратив на это примерно месяц. В течение этого месяца, почти полностью проведенного на колесах, когда пришлось испытать трудности и лишения, со всей очевидностью выявились все клеши, все ограничения и недостатки, свойственные человеческой природе. В этой песне они показаны чрезвычайно ясно и беспристрастно.
Перевод с тибетского языка на итальянский выполнен с помощью автора.

Адриано Клементе

НАМО ГУРУ БХЕ

Несравненный отец Чжангчуб Дордже Чанг(1),
Взгляни на своего сына с состраданием!
Хотя твои глубокие наставления безошибочны,
Сын твой попался в сети необузданных учеников.
Брось аркан — луч света отцовской любви —
И освободи сына из сетей перерождения.

Мать, Царица Дакинь Пэлги Дрон(2),
Взгляни на своего сына с состраданием!
Хотя твое глубокое учение безошибочно,
Сын твой попался в сети лицемерных людей.
Брось аркан — луч света материнского сострадания —
И освободи сына из сетей лжи.

Отец Оргьен Тэндзин, обладатель Радужного Тела(3),
Взгляни на своего сына с состраданием!
Хотя твое сострадание безошибочно,
Сын твой попался в сети двойственности и дурной кармы.
Брось аркан — луч света отцовской любви —
И освободи сына из сетей двойственного мышления.

Любящий отец Чоки Вангчуг(4),
Взгляни на своего сына с состраданием!
Хотя твои наставления безошибочны,
Сын твой попался в ловушку пяти видов упадка(5).
Брось аркан — луч света отцовской любви и мудрости —
И освободи сына из сетей пяти видов упадка.

Высокочтимый отец Ролпэй Дордже Чанг(6),
Вспомни на мгновение о своем сыне!
Хотя твои наставления безошибочны,
Сын твой попался в сети сил дурной кармы.
Брось аркан — луч света отцовского сострадания —
И освободи сына из сетей сил дурной кармы.

Не странно ли, что некоторые люди,
объявленные великими учителями,
Превозносимые как «великие видьядхары»,
Выставляют напоказ свои звания и богатство
И жаждут от окружающих показного почитания!
А чуждаясь столь не истинного поведения,
не дождешься от людей уважения.
Однако я не боюсь оказаться среди существ не из рода людей.
Не хочу передавать истинное знание Дзогчен
Тем, кто мечется слепо и бесцельно,
Кто мнит себя мастерами красноречия и философского анализа,
Великими знатоками глубоких учений.
Возможно, они меня покинут,
Но я не боюсь остаться в покое наедине с собой.

С намерениями искренними и чистыми, как камфара(7),
Я дал много учений, словно одарил бутонами лотоса,
И пусть есть опасность, что нарушение обета(8)
Может убить их холодом практики, выполняемой формально,
Я не боюсь оставаться в состоянии чистого присутствия,
Не колеблемом ветрами рассудочного мышления.

Есть люди, опьяненные гордостью,
Которые напрашиваются в ученики, пока им выгодно,
А когда им это больше не нужно, вредят взаимоотношениям
между учениками и учителем.
И пусть есть опасность, что они причинят много бед,
Я не боюсь оставаться в переживании единого вкуса,
В состоянии вне понятий.

Послушать их похвальбу и разглагольствования,
Так покажется, будто они заткнут за пояс самого Нагарджуну(9),
А на деле они даже не понимают истинных отношений
между учителем и учеником,
Словно их учил разнузданный дикарь.
Но я не боюсь и живу спокойно,
Выше привязанности к понятию «учитель и ученики».

Красуясь вызывающим поведением и нарядом,
Они мнят себя йогинами и становятся заносчивыми,
А на деле полностью подвластны привязанности,
ненависти и неведению.
Им ничего не стоит показать кулак своим братьям и сестрам,
Но может ли что-то угрожать,
Если пребываешь в состоянии знания,
свободном от всего ложного и иллюзорного?

Поглядишь на них, когда они пьют чай, вино
и наслаждаются всеми прочими радостями,
Так они безмятежны и спокойны, как бодхисаттвы(10).
Когда же приходится поступиться хоть малостью ради других,
Они обнаруживают нрав и поведение обезьян.
Но может ли что-то угрожать,
Если пребываешь в состоянии знания, свободном
от всего ложного и иллюзорного?

Поглощая рыбу, свинину и прочие яства,
Они болтают о знании и обретении высших переживаний.
Когда же приходится расстаться с удобствами для тела, речи и ума,
Они сразу приходят в отчаяние и начинают ныть.
Но может ли что-то стрястись,
Если перед вами зеркало, в котором ваше состояние
видится украшением знания?

Как плод дерева тала(11), даже совсем высохший,
Соприкоснувшись с влагой, дает побеги,
Они могут некоторое время проявлять решимость
посвятить себя практике,
Но при встрече с трудностями обнаруживается,
что их прежний нрав не изменился.
Не безопаснее ли идти пешком,
Чем скакать на диком необъезженном коне?

Куря табак и принимая возбуждающие снадобья,
Они заявляют, что испытывают состояние воссоединения.
Стоит же им проголодаться и не выспаться,
Как тотчас начинают жаловаться, не умея с этим объединяться.
Не лучше ли наслаждаться пространством свободного измерения,
Где не нужно избавляться от пагубного воздействия
этих веществ, отравляющих энергию и ясность?

Болтая о том, как пребывать в состоянии чистого присутствия,
Они лицемерно выражают совершенное йогическое воззрение,
Но если им приходится что-то молча снести перед учителем,
который есть сокровенная сущность практики,
Немногие из них вспоминают об этом воззрении.
Не лучше ли мне уйти прочь от тех,
Кто не хранит обет и относится к учению как к оленьим рогам(12)?

Летами они уже давно не дети,
А мыслями и поведением под стать шестнадцатилетним.
Пусть пытаются выдавать свою браваду за учение, —
То, чем они занимаются, ниже всякой критики.
Смотрятся ли когда-нибудь в зеркало
Эти жертвы страстей и двойной, а то и тройной, иллюзии?
С намерениями чистыми и ясными, как Венера(13),
Я дал много учений и советов, чтобы помочь людям,
Но, словно наливая нектар в перевернутый сосуд,
Никогда не видел никаких перемен в их твердолобости.
Однако, даже подумывая о том, чтобы перестать учить
и предаться собственной практике,
Я никоим образом не могу отказаться от обета бодхичитты(14).

Вопреки утверждениям, что в паломничестве
к святыням Цари(15) и Кайлас
Ими движет лишь практика обретения заслуг,
По их поведению, построенному на злобе и привязанности,
Никак не скажешь, что здесь они хоть чуть-чуть изменились
по сравнению с городской жизнью.
Я же, твердо намереваясь обрести эти заслуги,
Предпочитаю общаться со святынями,
оставаясь с ними наедине.

Хотя они постоянно похваляются,
Что обладают состраданием ко всем живым существам,
терпящим жару и холод,
На деле, заботясь только о собственном благополучии,
Они могут поссориться даже из-за стакана воды.
Понимая, насколько пагубен эгоизм для себя и для других,
Я предпочитаю развивать свой ум на благо всех существ.

Выкрикивая с показным глубокомыслием «Дза» и" Бхьо"(16),
Они умеют изобразить, что обладают великой силой.
А случись им столкнуться с какими-то трудностями,
Просят о помощи всех местных жителей.
Понимая, как обманчивы слова,
Я стараюсь вникнуть в истинный смысл практики.
Лиса, хоть у нее прекрасная шкура,
Попадется в руки охотника, если не умеет прятаться.
Так и братья по ваджру(17), имея все условия
для обладания всевозможными благами,
Но не умея ими пользоваться, причиняют страдания
и самим себе, и другим.
Ясно видя крючок привязанности,
Я, маленькая рыбка, предпочитаю вольно плавать в океане.

Хотя они не хромы и не слепы,
и не поражены никаким недугом,
В полной мере обладая всем необходимым,
Они сбиваются с истинного пути знания
И растрачивают остаток жизни на причуды своего ума.
Но разве соберешь хороший урожай
С незасеянного поля?
Хотя я никого не оскорблял, не тиранил,
Нравом никогда не был язвителен, как крапива,
Меня упрекали такими словами:
«Себялюбиво нас позабыв,
вы проводите все время с родными!»
Но разве могут люди, для которых даже Будда
едва ли может служить идеалом,
Быть довольны таким человеком как я?

Подвластные иллюзии, взбудораженные, как стая волков,
Распаленные собственной болтовней,
Они просят меня: «Дайте нам какое-нибудь учение,
избавляющее от препятствий»,
Будто учение — что-то вроде аспирина.
Но зная насколько свято учение,
которое усмиряет все на свете,
Разве можно его использовать, хотя бы отчасти
не оценив по достоинству?

Хотя я открыл удивительные учения и методы
И в сновидениях, и в реальных переживаниях,
Благоприятные обстоятельства складывались столь редко,
Что у меня не было возможности их передать,
кроме самых главных.
Но разве должна вредоносная сила, порождающая препятствия,
Всегда сопровождать передачу учения?
Как тот, кто принимает медь за золото,
А настоящее золото распознать не умеет,
Они ставят йогина, который передает Учение Дзогчен,
Ниже любой собаки.
Но оценят меня или нет,
Буду и впредь хранить сущность практики.

Пусть у некоторых теория расходится с поведением,
Есть и такие, кто применяет учение как должно.
Главное, чтобы те, кто ведет себя неверно,
Не вредили практике всех своих товарищей.
Поэтому, четко отделяя тех, кто стоит на верном пути, от тех,
кто поступает ошибочно,
буду и впредь хранить живое сердце учения Ати(18).

Те, кто желает освободиться в собственное состояние,
Избавившись от ненависти и привязанности,
которые блуждают вокруг людей, как духи-людоеды,
Должны, сделав себя примером для других,
Достичь расслабления в истинном измерении Тела Речи и Ума.
Если же не испытаешь этого в собственном переживании,
Можешь сколько угодно слушать учение,
но останешься подобным собачьему носу(19).

Те, кто желает обрести способность помогать живым существам
на земле и делать их счастливыми,
Должны, глядя в зеркало собственного состояния,
Увидеть клетку, в которую заключены их Тело, Речь и Ум.
Не разорвав нить, связывающую двойственные мысли,
Даже продолжая практику медитации,
останешься подобным камню в море(20).

Если умеешь соединять учение с собственным состоянием,
Не попадая под власть полного отвлечения,
Которое есть яд, гораздо более опасный, чем хала(21),
Твоя практика Дзогчен обязательно будет успешной.
Если же не умеешь соединяться с учением и три раздела
Дзогчен(22) остаются для тебя лишь теорией,
То твоим учителем мог бы быть и попугай.

Те, кто действительно желает пробудить внутри себя
глубокий смысл Ати,
Должны изгнать мрак неведения
С помощью аркана — лучей сострадания учителя.
Тот, кто пытается получить учение,
Не вникая в смысл трех передач(23),
Подобен вору.

Пусть, по-вашему, ригпа(24) есть понятие
Весьма глубокое и достойное частого упоминания, —
Оставаясь всего лишь пустым словом в праздной болтовне,
Оно не приближает к состоянию Самантабхадры(25).
Не лучше ли стараться избегать двойственного мышления
И открыть глаза на истинное знание?
Хотя понятие «сансара»(26) подразумевает для нас
нечто дурное, —
Если есть истинное знание, то сансара станет частью измерения
изначального состояния:
Ведь в пространстве
материнской буквы тигле(27) Самантабхадры
Все имеет один вкус, из нее невозможно ничего исключить.
Не лучше ли немного ослабить путы привязанности
к <понятиям> «хорошее» и «плохое»
И пребывать в понимании истинного состояния?

Э МА ХО!
хотя у вас есть возможность по-настоящему обнаружить
внутри себя
Глубокое состояние трех измерений(28),
Узы двойственности держат так крепко,
Что это состояние скрыто туманом бесполезных разговоров.
Не лучше ли перестать отыскивать чужие ошибки
И заметить свои собственные?

Чтобы идти по стопам учителя из Уддияны Гараба Дордже(29),
Вималамитры, Падмасамбхавы и Вайрочаны(30),
А также всех других держателей знания,
Не создавайте препятствий, дорогие друзья!
И помните, что охранители, защищающие от внешних
и внутренних препятствий,
Следуют за нами как тень.

Охранительница Экаджати,
воплощение изначальной чистоты шуньяты!
Когда призывной мелодией из дворца Кайласа
Я приглашаю тебя, воздаю хвалу и поклоняюсь тебе,
Помня свой ваджрный(31) обет, защити, как собственных детей,
Тех, кто хранит самайю,
Но накажи тех, кто ее нарушает!

Во время путешествия на Кайлас
Все повадки наших тела, речи и ума
Проявились ясно и подлинно,
Как отражение в зеркале.
Открыто изложив все в этой песне,
Надеюсь, что членам Общины принесет она пользу.
Хоть и ношу титул перевоплощенного — царь Дхармы Другпа(32),
На самом деле я, дзогченпа Намкай Норбу,
Всего лишь странствующий по свету бхусуку(33),
И написал все, что вспомнил о нашем путешествии,
не питая надежды и страха.
Если же кто-то будет обижен, приношу свои извинения.

Благодаря этим заслугам(34) пусть все существа, коим нет числа,
как нет конца пространству,
Те, с кем я установил добрые отношения,
И те, кто относятся ко мне не по-доброму, —
Полностью освободятся из сетей двойственности
И, по-настоящему узнав состояние одного вкуса,
Достигнут неизмененного измерения бытия Самантабхадры!

ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ригдзин Чжангчуб Дордже (rig ’dzin byang chub rdo rje) (1826—1978), главный учитель Намкая Норбу Ринпоче.
2 Аю Кхандро Дордже Пэлдрон (A yu mkha’ ’gro rdo rje dpal sgron) (1838—1953), йогини, учитель Намкая Норбу Ринпоче.
3 Оргьен Тэндзин (O rgyan bstan ’dzin) (1893—1959), учитель и дядя, брат отца автора, обрел реализацию Радужного Тела (джалу; ’ja’ lus).
4 Джамьянг Чоки Вангчуг (’jam dbyangs chos kyi dbang phyug) (1910—1963), учитель и дядя, брат матери автора.
5 Пять признаков кали-юги: сокращение продолжительности жизни, упадок воззрения, упадок страстей, вырождение живых существ, вырождение времени.
6 Гангкар Ринпоче Ролпэй Дордже (gangs dkar rin po che rol pa’i rdo rje) (1903—1956), учитель автора по линии Махамудры.
7 В тибетской традиции белоснежная камфара символизирует чистоту.
8 Самайя — обет, который после полученной передачи учения связывает учителя и ученика, а также учеников между собой.
9 Нагарджуна (3-ий век до н.э.) — один из самых выдающихся буддийских философов и основатель школы мадхьямика.
10 Бодхисаттвы — существа, отказавшиеся от достижения высшего покоя нирваны, чтобы помогать всем существам. Обычно их изображают спокойными и улыбающимися.
11 Род пальмы.
12 Оленьи рога в Тибете очень ценятся, поскольку применяются в традиционной медицине <как тонизирующее и омолаживающее средство. Чтобы добыть рога, охотники убивают оленей>.
13 В тибетской традиции планета Венера (pa sangs) символизирует чистоту и лучезарность.
14 Согласно буддийским учениям Махаяны, бодхичитта — это обет, принимаемый практиком, чтобы помочь всем живым существам обрести состояние просветления.
15 Цари (tsa ri), священная гора, известное место паломничества в юго-восточном Тибете.
16 Мантры могущества, или слоги для призывания охранителей учения.
17 Ваджрные братья и сестры — это практикующие связанные обетом, самайей.
18 Изначальное учение — синоним Дзогчен.
19 Так как собачий нос не меняется со сменой времен года, он символизирует состояние духовного застоя.
20 «Камень может сотни лет пролежать в воде, оставаясь внутри сухим» (Намкай Норбу Ринпоче).
21 Синоним слова бонг нга (bong nga) — ядовитое растение того же семейства, что и аконит.
22 Семдэ (sems sde), раздел природы ума, Лонгдэ (klong sde), раздел пространства и Меннагдэ (man ngag sde), раздел тайных наставлений — разделы учения Дзогчен.
23 Прямая (dgongs brgyud), символическая (brda’ brgyud) и устная (snyan brgyud) передачи — это три способа, с помощью которых учитель может ввести в знание.
24 Состояние чистого недвойственного присутствия — основа самоосвобождения в практике Дзогчен.
25 Букв. «Всеблагой» — изначальный будда, символ естественного состояния знания.
26 Состояние страдания в круговороте перерождений.
27 Материнская буква — буква А, мать всех звуков. Тигле — это пятицветная сфера. Пять цветов соответствуют пяти элементам. Тигле символизирует безграничную потенциальность проявления энергии изначального состояния.
28 Измерение состояния бытия (Дхармакайя), измерение блаженства (Самбхогакайя) и измерение проявленности (Нирманакайя) — три аспекта состояния просветления.
29 Гараб Дордже (dga’ rab rdo rje) — согласно буддийской традиции, первый учитель Дзогчен; жил приблизительно во втором столетии до н.э.
30 Три выдающихся учителя, которые в восьмом веке распространяли учение Дзогчен в Тибете. Вималамитра был родом из Кашмира, Падмасамбхава — из Уддияны, Вайрочана — из Тибета.
31 Обет охранять учение и практиков.
32 Друг Чогьял (’Brug chos rgyal) — высокий титул традиции тибетского буддизма другпа кагьюдпа.
33 Бхусуку приблизительно означает: «тот, кто ест, спит и ведет бродячую жизнь». Это слово мы находим также в «Жизни махасиддхов» Абхаядатты, там оно относится к великому учителю Шантидэве.
34 Заслуги, полученные благодаря написанию этой песни.