Раскрытие Бодхичитты

То, что запредель­но действию, нигде не пребывает, подобно пространству. Путь Дхармы безмыслия, без опоры и места, происходит от тонкого желания, связанного с намерением. Однако такое рассудочное созерцание не затрагивает смысл дхармакаи, ведь самородная мудрость — это безмыслие, естественно присущее всему. Она не привязывается к понятию недеяния как к объекту и не нуждается в сред­ствах исправления.

Даже если ищешь первооснову посредством [двенад­цати звеньев] зависимого возникновения, поскольку нерассудочное состояние не имеет образа, можешь доб­раться до него, только оставаясь вне понятий. Посколь­ку первооснова возникает естественно, лишь это может быть дхармакаей.

Она выходит за пределы наимельчайших из частиц атома. Из этого немыслимого состояния сама собой рож­дается мудрость достоинств: это сущность полной откры­тости, в которой непосредственно присутствует рассу­дочное состояние. Всякий вступивший на этот чистый путь обретает высшее равенство.

Поскольку это состояние неизменно и неподвержено преобразованиям, то нет места привязанности. Подоб­ным образом, поскольку нет никаких объектов, то нет места уму. Те, кто желают ощутимых достижений, всё время созерцают причину, однако состояние равенства не возникает из удовольствия от привязанности к тако­му созерцанию.

Поскольку единое измерение [ума чистого и совер­шенного] всеобъемлюще, нечего добавлять. Поскольку [самородная мудрость] не имеет пределов, от высшего измерения явлений нечего отнимать.

Проявление реальности не сопровождается каким-то особо возвышенным переживанием: всё естественно пре­бывает в состоянии совершенной мудрости.

Нет никакого великолепного зрелища: [природа] неви­дима и неслышима и превосходит все определения.

«Дхарма» и «недхарма» всегда едины: нет ни того, что называют «абсолютным бытием», ни того, что зовут — выс­шим миром. Если судить о пути просветления в поняти­ях — «заблуждения» и «не-заблуждения», ничего не достичь. Самородная мудрость превосходит ограничения слов. В изначальном просторе своего состояния мысли возника­ют, словно тени. Она не несуществующа, поскольку это несуществование обладает первоосновой, которая про­является. Не пуста, поскольку эта пустота обладает соб­ственным измерением. Памятуя природу неба, даже не желая, обретаешь изначально сущее счастье за предела­ми действия. Это не объект рассудка, но оттуда проявля­ется мудрость. Некоторые мудрецы прошлого, с привя­занностью устремляя свой ум [на объект созерцания], были захвачены муками делания и усилий. Всеведение приходит, лишь когда вступаешь на путь сущности. Ког­да облекаешь в понятия состояние «как оно есть», созер­цание становится рассудочным, понятийным.

Желание блаженства — это болезнь привязанности: если не исцелить её действенным снадобьем непоколеби­мого равенства, то даже причины высших перерождений будут осквернены страстями.

Принимать как путь то, что путём не является — опас­ный недуг. Кто таким образом желает достичь цели, по­добен оленю, бегущему за миражом. Но цели так не дос­тичь, обыщи хоть все три мира. Ведь даже на десяти бхуми просветление остаётся сокрытым.

Мгновенная мудрость, запредельная любой мысли, подобна драгоценности, исходящей от всех учителей. Она не может стать объектом и без нужды в изменении, по самой своей природе полностью исполняет все чая­ния. Если не изучать её, но оставить как есть, то проявят­ся всевозможные достоинства. Она не воспринимается зримо, но проявляет себя во всём. Учитель, неподвласт­ный двойственности себя и другого. — это драгоценное сокровище, поскольку самоотверженно и сострадатель­но учит осуществлению всеобщей цели.

Она не исходит изнутри, внутри нечего искать. К ней нельзя привязаться и её нельзя помыслить. В состоянии за пределами прихода и ухода нет нужды [преднамерен­но] действовать с самоотверженностью и состраданием ради блага существ: всё уже есть.

Желая счастья, отдаляются от него. Поскольку счас­тье уже есть, искать его — всё равно, что счастью искать самого себя. Не понимая суть просветления, для подтвер­ждения нацеливаются на внешний объект. Но следуя этим путем, не видать просветления.

Поскольку никакое «просветление» не существует [как нечто отдельное], то нет даже имени его. Учить просветле­нию и обозначать его этим именем — ошибка. Надеяться обрести просветление извне — ложный путь. [В истинной природе] никакая форма, даже атом — не существует во-всех возникающих явлениях. Всё уже совершенно, запре­дельно привязанности, безмятежно, невещественно и не ограничено формой: сущность великого нектара поняти­ями не ухватить.

Безмерное, великое, совершенное бытие, помощь для тех, кто привержен меньшим колесницам!

Однако не надо привязываться к «великому», посколь­ку [природа] превосходит «великое» и «малое». Слова пи­саний и их разъяснения, привязанные к понятиям, по­добны рисункам заклинателя. Мрак мудрости прихода и ухода не позволяет возникнуть [истинной мудрости]. Та­кова высшая колесница.

Эта сущность, которая не удерживает ничего и в кото­рой содержится всё, запредельна желанию и цеплянию. Она не порождает даже толики самодовольства. Словно гаруда в полёте, она беззаботна, ничего не страшась по­терять и ничего не желая заполучить.

То, что изначально подобно океану, дает жизнь много­образию явлений. Достоинства безграничны, словно пространство, и нет точного места, где они содержатся. Как только [понята| сердцевина просветления, возника­ет высшее созерцание, восприятие становится подобным безбрежному океану, а нерассудочное состояние безмер­ным, словно пространство. Область опыта Самантабхадры нерождённа и неизменна.

Двенадцать звеньев [зависимого возникновения] — это рассудочное объяснение для тех, кто омрачён: муд­рый знает это! Хотя и воспринимаешь шесть разрядов существ, они узнаются как изначальный путь! Если удо­вольствие сдобрено состраданием, при любом наслажде­нии испытываешь суть просветления. Мясники, блудни­цы, те, кто виновен в пяти тягчайших преступлениях, неприкасаемые и лишённые прав: будучи всецело совер­шенны, все они — сок бытия и не отличны от великого блаженства.

Поскольку таковы все явления, такова их сущность. Искать реальность явлений — всё равно, что небу искать самоё себя. Видеть реальность где-то вовне — все равно, что огнём тушить огонь.

Эта первооснова нерассудочного состояния не спря­тана ни в чьём уме. Для тех, кто испытал просветление, запредельное действию, она естественно присутствует во-всём.