Чогъям Ринпоче Трунгпа - Универсальность гуру

Дисциплина идет рука об руку с преданностью, оба эти понятия важны друг для друга. Можно было бы сказать, что дисциплина и преданность подобны двум крыльям птицы. Без них нет возможности вступить в близость с духовным другом, учителем или воином. Без духовного друга нет пути к пониманию учения. Без учения нет пути к развитию глубинного разума. Без глубинного разума нет странствия, нет движения, нет творческой энергии.

Одна из проблем духовных исканий заключается в том, что мы склонны думать, будто способны обойтись без помощи, без связи с какой либо определенной линией, занимаясь только интенсивным чтением и самостоятельной практикой. Однако без учителя, которому мы сдаемся, без объекта преданности мы не сможем освободиться от духовного материализма.

Развить чувство преданности важно прежде всего — потому что оно позволяет нам освободиться от власти эго. Преданность — это способность разучиваться. Если нет капитуляции, нет преданности — не будет покорности и мы не сумеем разучиться. Конечно, можно утверждать, что иногда и общение с духовным другом порождает некий духовный материализм. Но это зависит от качеств духовного друга, а также от характера его общения с учеником — от того, правильно ли построена связь. Может сложиться так, что высокоразвитый духовный друг встретится с личностью не менее высокого уровня, но находящуюся еще в начальной стадии, и должная связь не формируется. В таком случае взаимная реакция двух личностей произведет искру. Каждое из обсуждавшихся нами представлений о преданности занимает свое место. Мы не можем начать немедленно, с революционного подхода ваджраяны; это было бы самоубийством, это было бы похоже на то, как младенец подражает взрослому. Различные виды преданности — это не просто последовательные ступени развития; это также различные аспекты каждой ступени. В эту минуту вам может быть необходимо участие родителя, в следующую — вы чувствуете себя больным, и тут нужна помощь врача; а еще через минуту вам требуется ободрение воина.

Однако мы должны начать с версии преданности, свойственной хинаяне. Она содержит также элементы симпатии махаяны и смелости ваджраяны, но во внешней деятельности преобладает характер хинаяны. Каждой ступени пути присущи свои господствующие темы. В хинаяне преданность — это чаще всего простые взаимоотношения с духовным другом, человеческие взаимоотношения. Мы не считаем духовного друга божеством, святым или ангелом; мы видим в нем человека, который прошел через огромную дисциплину и обучение. Мы можем отождествить себя с этой личностью, потому что можем общаться с ней. Это не какой то марсианин, притворяющийся жителем Земли; это сын человека, он вырос в этом мире и пережил всевозможные трудности, сумел войти в тесное соприкосновение с учением и совершить необычайные вещи. Мы можем вступить во взаимоотношения с этим человеком, не выдумывая никаких таинств.
Подход хинаяны весьма конкретен: вы вступаете во взаимоотношения с человеком, который оказывается совершенным. А подход махаяны заключается в том, что эта личность — в высшей степени совершенная — необыкновенно чутка ко всем событиям повседневной жизни. Гуру обладает совершенным и постоянным осознанием, так что никогда не делает ошибок. И он развил в себе чрезвычайно мощное сострадание, чтобы переносить ваши отрицательные качества. Ваша попытка идти по духовному пути может выглядеть в глазах вашего духовного друга большим посмешищем, так как вы способны вести себя как абсолютно заблуждающийся, абсурдный человек. Тем не менее гуру никогда не лишает вас надежды. Он принимает вас и терпит создаваемые вами раздражения. Он проявляет по отношению к вам огромное терпение; вы делаете что то не так, и он указывает вам, как исправить ошибку. Но затем вы торопитесь или путаете указания — и совершаете дальнейшие ошибки. Вы возвращаетесь к духовному другу, и он говорит вам: «Ничего, мы еще можем поработать вместе; только попробуй вот этот вариант». И вы начинаете заново, начинаете с огромной энергией и уверенностью, что сумеете все сделать. Через несколько дней работа вас утомляет; вы находите себе какое то развлечение. Духовный друг может потребовать от вас интенсивной практики медитации без чтения книг; но тут вам прямо в руки попадает какая то книга, вы не можете не прочесть ее: она даже кажется частью учения. Возвратившись к духовному другу, вы сообщаете ему «Я следовал твоим указаниям, но эта книга прямо прыгнула мне на колени, и я не смог не прочесть ее». Тогда духовный друг говорит: «Прекрасно. Почерпнул ли ты что нибудь из нее? Если да, то возьми ее и продолжай читать, выясни, что таится в ее глубине, между строк». Вы возвращаетесь и пытаетесь снова читать эту книгу. Но теперь чтение вас утомляет. Наступила весна. Цветы, деревья, природа так очаровательны, что вы не можете не отложить книгу и не выйти прогуляться, чтобы насладиться красотой природы и состоянием медитативного слияния с ней. Следовать по пути дисциплины очень трудно, и вы постоянно уклоняетесь в сторону, не осознавая этого. Беда не в том, что вы не повинуетесь духовному другу. Фактически проблема в вашей чрезмерной серьезности: вы сбиваетесь на окольные тропы с самым серьезным видом. Поэтому от вашего духовного друга требуется невероятное терпение для работы с вами, несмотря на вашу поспешность и уклончивость, несмотря на ваше легкомыслие. Бодхисаттва подобен крокодилу: если вы оказались в его пасти, он никогда не выпустит вас оттуда. ЕСЛИ бы вы захотели оставить своего духовного друга, чтобы жить свободной жизнью и не быть настолько связанным, он сказал бы вам: «Отлично, отправляйся, живи сам, делай что хочешь». Одобряя ваш уход, он устраняет объект вашего бунта, — и вместо ухода вы приближаетесь к нему. Эта ситуация взаимна: преданность гуру своему ученику оказывается настолько сильной, что в ученике пробуждается преданность учителю, даже если ученик туп, толстокож и обременен всевозможными проблемами. Преданность учителя ученику выражается в сострадании, а преданность ученика учителю — в дисциплине. Таким образом, в некоторой точке происходит встреча сострадания и дисциплины.

И вот мы приходим к преданности по типу ваджраяны; здесь вы освобождаетесь от всякого очарования. Вы отождествляетесь с путем, а феноменальный мир становится выражением гуру. Существует чувство преданности феноменальному миру. Вы наконец отождествляете себя с учением и действуете как его выразитель —даже перед собственным подсознательным умом. Если вы сумеете достичь этого уровня, тогда все происходящие в вашей жизни события будут приносить скрытые в них послания — учение. Учение оказывается повсюду. Это не простодушное представление о магии как о ловкости рук и фокусах, это поражающая ситуация, которую вы можете истолковывать как магическую. В ней заключены причина и следствие, события вашей жизни неизменно оказываются выразителями учения. Вы не в состоянии уйти от этого гуру; фактически, вы и не желаете уходить, потому что отождествили себя с учением. Так учение освобождается от клаустрофобии, и это дает вам возможность открыть поучительную, магическую природу жизненных ситуаций.

Вообще говоря, считается, что преданность исходит из сердца, а не из головы. Но тантристская преданность включает и голову, и сердце. Например, в «Тибетской книге мертвых» используется символика мирных божеств, исходящих из вашего сердца, и гневных божеств, исходящих из вашей головы. Преданность в ваджраяне — это преданность головы, но голова действует вместе с сердцем. Преданность махаяны и хинаяны исходит из сердца. Тантрический подход к жизни в некотором смысле является интеллектуальным, поскольку вы начинаете читать то, что скрыто за поверхностью вещей; вы начинаете воспринимать пробуждающие вас послания. Но в то же время ваш интеллект базируется не на умозрительных рассуждениях, а поддерживается всем сердцем, всей целостной полнотой сердца. Поэтому мы можем сказать, что тантрический подход к посланиям всепроникающего гуру заключается в том, чтобы начать с интеллекта, который трансмутируется в интеллект ваджра; и одновременно этот интеллект начинает воспламенять интуицию сердца.

Таков идеальный фундаментальный союз праджни и шунъяты, союз глаза и сердца, их соединение. Поэтому каждодневные события становятся самосущими учениями. Даже понятие доверия больше не имеет смысла. Вы можете задать вопрос: «Кто выражает это доверие?» Никто! Само доверие и есть выражение доверия. Мандала самосущей энергии совершенно не нуждается в какой бы то ни было поддержке со стороны; она сама поддерживает себя. Пространство не имеет ни центра, ни периферии. Каждый его утолок — это и центр, и периферия. Это всепроникающая преданность, когда преданный неотделим от предмета поклонения.

Но прежде чем погружаться глубоко в такой волнующий мистический язык, мы должны начать очень просто — с отдачи, с раскрытия, с обнаружения эго, с принесения «я» в дар своему духовному другу. Если мы не способны на это, путь никогда не откроется, потому что некому по нему идти. Учение существует; но практикующий должен признать это учение, должен воплотить его в себе.