Святитель Николай Сербский. Мысли о Добре и Зле

Исчезновение
Великим станешь тогда, когда мысленно превратишь себя в ничто, когда духом своим поднимешься к Духу бескрайнему и бесконечному и посмотришь на себя с той высоты так же объективно, как смотришь на все, что окружает тебя; когда с той высоты посмотришь на себя как на мертвеца, как на прах; когда сроднишься с бессмертием и Жизнью Вечной. Тогда тебе откроются бессилие и тщета смерти; увидишь саму смерть в прошлом: в прошлом, без настоящего и будущего.
Тогда смерть, непрестанно грозящая разлучить тебя с твоим телом, будет для тебя не страшнее ветра, уносящего твою шляпу. Ибо тогда ты узнаешь, что душа твоя может жить без тела, как голова — без шляпы.
Разные люди
Спроси плотского человека: «Кто ты?» Он ответит: «Я это я», имея в виду свое тело.
Спроси душевного человека: «Кто ты?» Он ответит: «Два антипода живут во мне, и я скитаюсь от одного к другому», — говоря о своей инстинктивной и сознательной природе.
Спроси духовного человека: «Кто ты?» Он ответит: «Есть Некто в моей душе, я протягиваю руки, чтобы коснуться Его, но понимаю, что руки мои должны быть пространнее небес». Спроси у Него, кто я?
Истина открывается любви
Искать истину — значит искать предмет любви.
Искать же истину, чтобы сделать ее орудием, — значит искать истину ради прелюбодейства. Тем, кто ищет ее ради этого, истина бросает кость, но сама бежит от него за тридевять земель. За тридевять земель, милые!
Великий человек
Невозможно стать великим до тех пор, пока не начнешь считать себя мертвым.
Невозможно стать великим до тех пор, пока боишься чего-то больше Бога, пока любишь кого-то больше Бога и пока не станешь видеть свою смерть в прошлом, а не в грядущем.
Безбожник сам себе палач
Когда человек поворачивает свое лицо к Богу, все пути его ведут к Богу. Когда человек отворачивается от Бога, все пути ведут его к погибели. Когда человек окончательно отрекается от Бога и словом, и сердцем, он уже ничего не способен создать и сделать, что не служило бы к его полному разрушению, и телесному, и душевному.
Потому не спеши казнить безбожника: он нашел своего палача в самом себе; самого беспощадного, какой только может быть в этом мире.
Душа и плоть
Время — птица, украшающая тебя пестрыми перьями, но когда-то она улетит и унесет их. И если твоя душа слишком привяжется к перьям, как же безобразна будет её нагота!
Доброта далеко видит
Доброта прозорлива и видит глубокие причины. Злоба смотрит лишь перед собой и не знает истинных причин. Злоба и птица знают, что для того, чтобы пошел дождь, нужна туча. Доброта видит, что все в руке Божией. Злоба и осел видят, что для роста кукурузы нужен навоз. Доброта знает, что на все — воля Божия.
Сила
Недостаточно только силы воли, только силы ума или только силы чувств. Недостаточно даже всего этого вкупе, если нет высокой цели. Какая польза бегуну от быстроты ног и силы легких, если все в испуге разбегаются от него?
Все природные стихии, погруженные в ночной мрак, наполняют душу путника страхом, когда же восходит солнце, страх исчезает.
Град сильнее дождя, но у него нет на земле друга.
Слабость
Преступление всегда слабость. Преступник — трус, а не герой. Потому всегда смотри на своего обидчика как на более слабого; как не станешь мстить малому ребенку, так же не мсти никому ни за какую обиду. Ибо она рождается не от зла, но от слабости. Так ты сохранишь свою силу и будешь подобен спокойному морю, которое никогда не выйдет из берегов, чтобы утопить безрассудного, бросающего в него камень.
Молчание
О трех предметах не спеши рассуждать:
о Боге, пока не утвердишься в вере;
о чужих грехах, пока не вспомнишь о своих,
и о грядущем дне, пока не увидишь рассвета.
Диалог
Искренний вопрос ученого к природе мог бы быть таким: «Природа, скажи мне, кто ты, чтобы я понял, кто я…».
Искренний вопрос историка к истории мог бы быть таким: «История, скажи мне, кто ты, чтобы я понял, кто я…».
Искренний вопрос священника к Богу мог бы быть таким: «Господи, скажи мне, кто Ты, чтобы я понял, кто я…».
Безошибочный ответ на все три вопроса мог бы таким: «Человек, найди Меня в себе!».
Возношение и поношение
Все мы в этом мире словно товар на базаре. Одни поднимают нашу цену до небес, другие не дают и гроша.
Возношение и поношение, приходящие к нам от людей, всегда производят в нашей душе раздвоение: одна половина души радуется возношению, другая печалится из-за поношения, ибо в таинственной глубине собственного сознания мы чувствуем, что ни возношением, ни поношением всё о нас не сказано. Трезво смотри и на крайние возношения, и на крайние поношения — ибо ты не заслуживаешь ни того, ни другого, — чтобы не взлететь тебе без крыльев и не утонуть в бездне отчаяния.
Взгляд
«Глаза — точка встречи душ», — сказал один мудрец. Взглядом душа проникает в душу: он подобен светильнику, с которым мы приближаемся к другой душе, чтобы испытать и познать её.
Глядя в глаза слепцу в тщетном поиске встречи, мы переживаем нечто таинственное, пугающее, как пугает темная вода или дом без окон.
Взгляд — прочная цепь, которой природа привязывает к себе человека. Чувственный человек воспринимает природу в видимых образах, они удивляют и восхищают его. Духовный же человек в пламени своего духа переплавляет все образы в некий первозданный элемент, восторгаясь этим единственным элементом. Но и это только начало духовности.
Эхо души
Весь мир подобен огромному фортепьяно, клавиши его — творения Божии. Какой клавиши ни коснись, услышишь эхо своей души.
Красота природы
Вся красота природы исходит из таинственности Таинственного. Без этой таинственности Таинственного природа ни на миг не могла бы сохранить ту тихую целомудренную красоту, которая светится сквозь нее.
Сотворенная природа — облако, укрывающее ослепительное сияние Божественного огня. Прозрачность или непроницаемость этого облака зависят от нашего духовного зрения: для утонченного и высокого духа оно тонко и прозрачно, для грубого — темно и непроницаемо.
Чувство, разум и ум
Разуму служат пять чувств, уму — одно. Чувство ума суть разум.
Разумен тот, кто подчинил чувства разуму. Умный человек столько же выше разумного, сколько разумный выше чувственного.
Умный человек — тот, у кого ум господствует над разумом, то есть, у кого ум воспринимает опыт разума, как сырье, которое он превращает в нечто совсем иное, в то, что даже не напоминает опыт разума; подобно тому как желудок, принимая пищу, перерабатывает ее в кровь, то есть в нечто совсем отличное от пищи.
Человек же, у которого разум владеет умом и опыт разума остается единственным — непереваренным — содержанием ума, становится безумным. Как можно говорить о больном желудке в случае несварения, так же можно говорить о больном уме и непереваренном — безжизненном — опыте. И как организм погибает от скоплении непереваренной пищи, так же и ум помрачается от огромного количества знаний и опыта, над которыми он теряет контроль и способность к их преобразованию.
Рай и ад
Может ли творить добро то, что не существует? — Посмотри, сколько добра принес человечеству ад: скольких злодеев обратил он к покаянию; скольких грешников превратил в святых; скольким преступлениям не дал совершиться!
Может ли творить добро то, что не существует? — Посмотри, сколько добра принес человечеству рай: сколько добрых дел он вдохновил; сколько скорбей претворил в радость; сколько слез осушил; в скольких душах пробудил божественную жажду!
Может ли сотворить добро то, что не существует?
Плотское
Плотские люди легко приспосабливаются к этому миру. Духовные всегда чувствуют себя в нем пришельцами и чужаками.
Плотские ищут и говорят, что находят источник своего происхождения в навозной куче во дворе собственного дома, потому, сравнивая себя с нею, испытывают гордость за свой человеческий образ.
Духовные ищут и находят свои истоки высоко, над пламенем звездным, в непостижимом разуму и в неизреченной чистоте, и потому смиряются и скорбят, видя, как далеко они уклонились от образа Божия.
Духовные не бьются над вопросом: кто сотворил меня? — понимая, что никого во всей вселенной нельзя назвать Творцом всего, кроме единого Бога.
Плотские, мучаясь над этим вопросом, находят ответ в навозной куче во дворе собственного дома, лишь бы только им никого не бояться и не стыдиться.
Несчастье
Несчастье, которое Господь попускает нам претерпеть, лучше счастья, которое мы сами себе строим.
Своим верным Господь всегда вовремя попускает страдание. Это — голос друга, который в полночь будит спящего: пожар!
И мудрый, оставив горящий дом, бежит, спасая свою жизнь. А безумный сидит и стонет среди пламени, пока не погибнет вместе со сгоревшим домом.
Святой и природа
Для святого природа представляет прошлое. Он изучил её азбуку, прочёл её слова, выслушал её звуки, понял все, что она поведала ему, и закрыл книгу. Только в святом природа смогла достичь своей цели: она пробудила в нем человека, указала ему на Бога и — укрылась от его глаз.
Святой бесконечно благодарен природе и бесконечно милосерден к ней, потому и она считает его своим единственным на земле настоящим другом.
Воистину нет более трогательной картины, чем дружба святого и диких зверей. И это несмотря на то, что он смотрит на нее, как взрослый на детские забавы: вот еще один взгляд, еще одна сочувственная улыбка, еще одно нежное воспоминание, — и путнику снова пора в дорогу, вперед и вверх, чрез все невзгоды. Он должен забыть обо всем. Оставить всё, чтобы познать и обрести всё.
Для гурмана природа — будущее, для художника — настоящее, для святого — прошлое.
Природа — отражение человека
Теория о себялюбии не может быть оправдана природой. Люди слишком легко обвиняют других в собственном зле.
Природа нейтральна к людям. В согласии с человеческим характером она настраивает свой характер. Пока Адам был послушен Богу, и природа была послушна Адаму. Когда он восстал против Бога, природа взбунтовалась против Адама.
Как какое-либо желание, мысль или страсть действуют на все тело человека, так и его характер, настроение, вера и нравственность воздействует на природу. Человеческая злоба может наполнить природу злобой, а милость — милостью.
На Балканах по сей день народ сохранил веру в то, что дождь, засуха, град, урожайные и голодные времена, здоровье и болезни зависят от нравственной чистоты народа.
К святым людям природа всегда милостива, к нечистым и злонамеренным беспощадна.
Природа — отражение человека. Каков человек, таким она его показывает. Природе несвойствен эгоизм. Но люди эгоистичны, и потому они видят свое обезображенное отражение в зеркале природы и приписывают собственное уродство зеркалу.
Но разве зеркало виновно в уродстве лица, которое оно лишь правдиво отражает?