Лев Васильев.

С умом младенца, с тельцем старика —
опять я там, где братские могилы.
И я устал. И не имея силы,
моя не поднимается рука,
чтоб эти плиты, ржавые слегка,
крестное знаменье как знаменем накрыло.
Какой бедою удесятерило
печаль дрожащих лепестков венка?
Так слезы мреют в глубине зрачков
и говорят о грусти необъятной
красноречивей бесполезных слов.
Но жизни всей разрозненные пятна
слагаются лишь здесь в прообраз цельный.
Сказать ее нельзя членораздельней.

(2): Alsiama, sairam-yakubov