Фантазии капризного ребенка.

Родители, воспитывающие детей, знают, что маленький человечек использует плач и крики как средство манипуляции. Ребенок может закатить долгую истерику, что бы добиться своего, но если на него никто не смотрит, истерика мгновенно прекращается. Без зрителя она не имеет смысла. Когда человек вырастает, то этот маленький капризуля переезжает в бессознательное, и теперь зрителем для него является взрослая личность. На сцене театра начинается игра двух персонажей. Поведение человека, его мысли и эмоции становятся вектором этих двух сил. Взрослый персонаж, постигший учение, уговаривает малыша не бояться или не хотеть того чего нет. Малыш, видя перед собой зрителя, падает на пол и бьет ножками. Взрослый с огорчением констатирует, что понимание ничего не значит. Не осознавая, что двигало его эмоций, он начинает пытаться интеллектуально разобраться, а разобравшись объяснить бессмысленность истерики. Некоторые продвинутые взрослые пытаются отвлечь малыша дыхательными практиками и мантрой. Другие, разозлившись, кричат на него и даже бьют. Все это мы называем эмоционально чувственным вовлечением или приданием мыслям реальности. Сложность заключается еще в том, что невозможно разграничить какая мысль инспирирована детскими обидами, а какая навязана социальным обуславливанием. Так даже стремление к пониманию учения может быть конфетой и защищаться. По сути дела взрослый в этой метафоре, это способность ума к самонаблюдению, из которой вырастает вера в существование автора.
Фантазии о просветлении, это трансформированная взрослым умом детская фантазия о всемогуществе, всезнании, бессмертии и конечно тоска по утраченному единству с матерью. Выраженная в волшебных сказках, она описывает переживания аспектов основы, которое никогда не прекращается, но с двух лет возникает попытка их присвоения и появления меня обладающего этими качествами. Этот первичный шок разрыва порождает мучительное чувство недостаточности, все усиливающееся с возрастом. И если вначале его смягчает конфета или игрушка, то потом и целого мира мало. Внутренняя истерика становится непрерывной, ведь и зритель и актер живут в одном человеке. Правда иногда малыш устает и взрослый вздыхает с облегчением, он уже готов всем рассказать о ясности и понимании, пока малыш не увидел очередную конфету.
Увидеть этот спектакль как он есть первый шаг на пути к исцелению познающей природы.
Ведь зрелый ум видит фантазию как фантазию и наслаждается ей, как и всем что есть, а маленький ребенок не получая поддержки в виде сопротивления,( а игнорирование это тоже сопротивление), или заискивания, перестает устраивать истерики.