26 октября 2013, 13:01
Masha777Джед МакКенна. Духовно неправильное просветление 21-22 (вторая книга трилогии)
21. Первый Шаг.
Обломки трёх его лодок плавали вокруг, вёсла, люди всё кружилось в водоворотах, но капитан, схватив из разбитой лодки нож для линя, ринулся на кита, как арканзасский дуэлянт на своего противника, пытаясь шестидюймовым лезвием достать полутораметровой глубины, где покоилась жизнь кита.
Этим капитаном был Ахаб.
– Герман Мелвилл, «Моби Дик» –
Первый Шаг, каким бы путём человек ни подошёл к нему, отмечает конец одного и начало другого. До тех пор, пока не сделан Первый Шаг, пробуждение из состояния сна невозможно. Когда мы впервые встречаемся с Ахабом, он уже прошёл дальше, но Измаил подробно рассказывает нам о ранних последствиях Первого Шага:
Невозможно было, чтобы его мономания возникла в нём мгновенно в тот самый момент, когда он был изувечен. Тогда, кидаясь на чудовище с ножом в руке, он отдался внезапной, страстной, всепоглощающей инстинктивной злобе, и когда его настиг удар, превративший его в калеку, он, вероятно, испытывал лишь сильные телесные мучения, и ничего больше. И когда из-за этого столкновения он был вынужден повернуть домой, и в течении долгих месяцев, состоящих из дней и недель, Ахаб и боль лежали вместе вытянувшись в одной койке, когда в середине зимы корабль огибал тот ужасный, стонущий мыс Патагонии, вот тогда его растерзанное тело и глубоко раненая душа, истекая кровью, перемешались друг с другом и свели его с ума. То, что мономания овладела им лишь на обратном пути после той роковой встречи, почти наверняка следует из того факта, что иногда во время путешествия, его охватывало буйное помешательство, и, хоть и без ноги, в его азиатской груди скрывалась такая сила, ещё более увеличенная горячкой, что его товарищам пришлось крепко привязать его к койке, где он лежал в бреду. Так, в смирительной рубашке он раскачивался в такт неистовствующему шторму.
Чем бы то ни было, что заставило Ахаба схватить нож и совершить тот прыжок в безнадёжной, тщетной попытке убить кита, оно не появилось в нём сразу. Мелвилл намекает на недобрые предзнаменования, но в этом действии Ахаб выразил своё намерение. Он сообщил вселенной на единственном понятном ей языке, чего он хочет. Он загадал желание и теперь получает то, чего хотел. Так всё началось.
Интересный вопрос – выбрал ли Ахаб свою судьбу, или она выбрала его. Из отрывка с ножом может показаться, что он был простым капитаном китобойного судна, занимающимся своим обычным промыслом, когда Первый Шаг свалился на него как гром среди ясного неба, сбил его подобно автобусу. Однако, мы видим, что в Ахабе присутствовало нечто до этого поворотного момента, что делает неясным, где была проведена граница между волеизъявлением и судьбой, когда пришло время Первого Шага. Это не снизошло на него в то время, когда он лежал привязанный, раскачиваясь в койке «длинными месяцами из дней и недель» после того, как потерял ногу. Могло бы выглядеть слишком чёрно-белым, когда здравомыслящий, достойный человек вдруг бросается в жестокую схватку, но Мелвилл намекает на ряд оттенков серого, ведущих к этому – что-то связанное с огнём, таинствами, загадочными парси и Федаллой. В терминах аллегории платоновой пещеры, к тому времени, когда Ахаб совершил свой прыжок на кита, он уже давно отбросил один слой реальности, и теперь объявлял войну другому. Он уже скинул цепи и потихоньку исследовал пещеру. Теперь же, с Первым Шагом, он отбрасывал саму пещеру и стремился к выходу.
И вот, Первый Шаг сделан, и отсекание эго начинается с первого удара такой чудовищной силы, что Ахаб абсолютно и навсегда меняется. После Первого Шага Ахаб, как и должно было случиться, теряет часть себя, часть, которая никогда не заживёт, никогда не отрастет снова.
И тогда одним взмахом своей серпообразной челюсти Моби Дик срезал ногу Ахаба, как лезвие косы былинку в поле.
Сначала Ахаб подвергается огромной и неизменной перестройке. Затем он испытывает продолжительное состояние ослепительной ясности, которое не даст ему покоя. Он будет неспособен снова погрузиться в сон, который он прежде называл своей жизнью. Это может выглядеть как ревущее безумие и визжащая боль, но это только энтомологическое описание стадии развития куколки – человек в тёмном чулане, связанный, словно кокон, в раскачивающейся койке, умирает и рождается снова. Капитан Ахаб из Нантакета умирает, а Безумный Ахаб рождается:
Вряд ли можно сомневаться, что с момента той почти фатальной встречи Ахаб стал лелеять дикое желание отомстить киту, тем более, что в своём исступлении он в конце концов стал отождествлять с ним не только причину всех своих телесных страданий, но и умственных и душевных расстройств. Белый Кит проплывал перед ним, как совокупное воплощение всех тех злых сил, которые разъедают внутренности некоторых глубоко чувствующих людей, покуда не оставляют их жить в пол-сердца и в пол-лёгких. Это изначальная непостижимая пагубная сила, чьей власти даже современные христиане приписывают половину мира, и которую древние офиты востока почитали в образе дьявола. Ахаб не пал ниц и не стал поклоняться ей как они – в исступлении придав ей образ ненавистного кита, он, весь искалеченный, вёл с ней тяжкую борьбу. Всё, что сводило с ума и мучило, всё, что поднимало муть со дна, всю правду с её злобой, всё, что рвёт сухожилия и выжигает мозги, всю незримую бесовщину в жизни и в мыслях, всё злое для Ахаба было персонифицировано и стало практически уязвимым для нападения в образе Моби Дика. Он вывалил на белый горб кита совокупность всего гнева и ненависти, испытываемую всем человечеством от Адама и по сей день, и потом, словно его грудь была мортирой, он выстрелил в него снарядом своего горячего сердца.
Что уцелело после первого удара? Появился Безумный Ахаб. Но это не просто другое существо, это другой образ бытия. Он функционирует по-другому. Он думает по-другому. Так как изменился воспринимающий, изменилось и восприятие, и Ахаб вступает совсем в другой мир, чем тот, который он оставил.
Одно он знает о своём новом состоянии: о нём надо помалкивать, и он выходит из куколки, приняв вид и действуя не как Безумный Ахаб, но как уважаемый Капитан Ахаб из Нантакета. Он лицемерит. Он создаёт ложную личину, не потому, что его заботит, что подумают другие, но потому, что у него есть цель, и больше ничто не имеет значения.
Зайдя, наконец, в более мягкие широты, корабль, раскинув лиселя*, плыл по мирным тропикам, где, судя по всему, горячка оставила старика после обострения у мыса Горн, и он стал выходить из своего тёмного логова на благословенный свет и воздух. Но даже тогда, когда он с непроницаемым и хладнокровным, хотя и бледным, лицом снова стал спокойно отдавать приказы, и когда его товарищи благодарили Бога, что наконец-то прошло его ужасное безумие, даже тогда Ахаб, в глубине души своей, неистовствовал. Человеческое безумие часто оказывается хитрой и очень коварной штукой. Когда ты думаешь, что оно прошло, оно могло лишь трансформироваться в какую-то более тонкую форму. Совершенная помешанность Ахаба не ушла, но сжалась где-то в глубине, как неукротимый Гудзон, когда этот благородный нормандец течёт по узким, но бездонным горным ущельям. И так же, как в узконаправленной мономании Ахаба не утерялось ни грамма его безграничного безумства, так и в этом безграничном безумстве не погибло ни грамма его прекрасного природного ума. То, что раньше было движущей силой жизни, теперь стало её инструментом. Если дать волю буйной фантазии, можно сказать, что его особое безумие взяло приступом его обычный здравый ум и, управляя им, обернуло всю сконцентрированную ударную мощь его пушек на собственную безумную мишень. Поэтому Ахаб далеко не утерял своей силы, но в этом смысле теперь обладал в тысячу раз большей мощью, чем он мог бы в здравом уме направить на любой разумный объект.
— *лисель – дополнительный парус
— Ахаб обладает чистотой намерения. Он мономаньяк. Это означает быть одержимо сфокусированным на одной вещи. Всё подчинено этой одной вещи. В случае Ахаба это уничтожение белого кита, и для этого ему потребуется корабль и команда. Капитан из Нантакета может заполучить корабль и команду, а Безумный Ахаб нет, так что один носит другого как маску.
Догадывайся кто-нибудь из его старых знакомых на берегу хотя бы о половине скрытого в нём, с каким праведным гневом они немедленно вырвали бы судно из рук этого дьявольского человека! Но их целью было выгодное плавание, доход от которого исчислялся бы в звонких долларах. А в намерения Ахаба входила лишь дерзкая, неумолимая и сверхъестественная месть.
Ахаб является учебным пособием трансформационного процесса. Он начинает как нормальный, добропорядочный член общества во всех отношениях, в чей ум медленно закрадывалась неудовлетворённость. Он был прям, как стрела, но потом потихоньку стал гнуться. Мы не знаем, чем Ахаб занимался во время своих экзотических поклонений и таинств, кроме указывающего на то уродливого шрама, но его неудовлетворённость превзошла и это. Он продолжал гнуться, пока однажды без предупреждения, хрясь! и сломался. Ахаб хватает нож и бросается на кита. Первый Шаг. Один человек закончился, другой начался. Назад пути нет. Потом наступает инкубационный период: "…долгие месяцы из дней и недель Ахаб и боль лежали вытянувшись в одной койке… а потом его растерзанное тело и глубоко раненая душа, истекая кровью, перемешались друг с другом и свели его с ума… В смирительной рубашке он раскачивался в такт неистовствующей штормовой качке." После «ужасного безумия» мы видим появление нового существа – существа, которое скрывается под маской старого, существа «в тысячу раз более мощного», существа, в котором безумие это добродетель, для которого его «болезнь стала самым желанным здоровьем». Бесчисленные соображения, определявшие старое существо, бессмысленны для нового, у которого имеется лишь одно. Вся жизнь уменьшилась до одной вещи. Нелепая невозможность этой единственной вещи – дерзкой, неумолимой и сверхъестественной – не важна. Успех или неудача не важны. Смерть не важна. Установлены курс и направление. Новый человек вступает в новую жизнь, где всё известно, всё определено. Старый человек, человеческое существо, уже начинает стираться из памяти.
Вот так это выглядит, когда кто-то начинает процесс пробуждения. В этом реальность процесса, его интенсивность, буйность и коварство. Что-то кипело в течении многих лет или жизней, а потом, однажды, без предупреждения, оно прорывается, и начинается дикая гонка. Смерть, трансформация, рождение заново как стремление к одной единственной цели, без оглядки на цену и без страха перед гибелью, скрывая свою истинную природу и цель, и уже оставляя за собой след опустошения.
Таков Первый Шаг.
22. Кто-нибудь говорил правду?
Высказывания Ю.Дж.Кришнамурти: часть 2.
В том, что я говорю, нет ни религиозного содержания, ни мистического подтекста. Человека надо спасать от спасителей человечества! Религиозные люди надули сами себя и одурачили целый мир. Выбросьте их вон!
– Ю.Дж.Кришнамурти –
Дальнейшие наблюдения от Ю.Дж.Кришнамурти, анти-гуру.
Это сознание, которое функционирует во мне, в вас, в слизне и дождевом черве там в саду, одно и то же. Во мне оно не имеет границ, в вас они есть – вы заключены в них. Вероятно, это безграничное сознание толкает вас, я не знаю. Но не меня, я не имею с ним ничего общего. Как вода находит свой уровень, вот и всё – это её природа. Вот что происходит в вас: жизнь пытается уничтожить ограничения, эту мёртвую структуру мыслей и опыта, которые не свойственны её природе. Она пытается выйти, вырваться наружу. Вы этого не хотите. Как только вы замечаете трещину, вы берёте штукатурку и замазываете её, снова блокируя. Не обязательно должны быть какие-то так называемые реализованные, или духовные, или реализовавшие Бога люди, чтобы толкать вас, всё – этот листок вон там – научит вас тому же, если только вы позволите ему сделать то, что оно может.
***
Есть только одна мысль: «Как?». Только один вопрос, который интересует этот организм: «Как сбросить это порабощающее, удушающее воздействие культуры?» Этот вопрос – единственное, что есть в этом организме – не в виде мысли или слова – весь человеческий организм и есть этот вопрос. Не знаю, понятно ли я говорю. Это единственный вопрос, понимаете, который бьётся, пульсирует в каждой клетке, в каждой косточке, пытаясь освободиться из этого рабства. Это единственный вопрос, единственная мысль. Это и есть спаситель. Этот вопрос обнаруживает, что невозможно найти ответ, что невозможно ничего сделать с этим вопросом, и он взрывается. Когда ему некуда двигаться, нет места, происходит «взрыв». Это похоже на ядерный взрыв. Он разрывает непрерывность мысли.
***
Для меня окончены сомнения в своих действиях как до, так и после. Вопросы морали – «Я должен был так поступить», «Я не должен был так поступать», «Я не должен был так говорить» – ничего этого для меня нет. У меня нет сожалений, нет оправданий; всё, что я делаю, происходит автоматически. В данной ситуации я не могу действовать иначе. Мне не нужно рационализировать, думать логически – ничего – в каждой конкретной ситуации существует только одно действие.
***
Консервируя сексуальную энергию, вы не сможете никак себя улучшить. Это слишком глупо и абсурдно. Зачем столько стресса из-за этого? Воздержание, целибат не помогут вам достичь этого состояния, этого положения.
***
У нас очень странные идеи в области религии – мучить тело, спать на гвоздях, всё отвергать – столько нелепостей. Зачем? Зачем что-то отвергать? Я не знаю. Какая разница между человеком, пьющим пиво в баре, и человеком, повторяющим имя Рамы в храме? Не вижу никакой существенной разницы… Я не против бегства, но убежите вы по этому пути, или по другому, бегство это бегство. Вы бежите от самого себя… Что вы делаете или не делаете не имеет вообще никакого значения. Вы практикуете святость, добродетель – это ценно для общества, но это не имеет ничего общего с тем.
***
Ну, иногда я ограничиваюсь тем, что говорю, что это возможно для насильника, убийцы, вора, каторжника, мошенника – это может случиться! … Моральные законы поведения не имеют к этому абсолютно никакого отношения.
***
Вы не знаете, что такое хорошо, вы знаете только, что хорошо для вас. Вот всё, в чём вы заинтересованы, это факт. Всё вращается вокруг этого. Все ваши мастерство и благоразумие вращается вокруг этого. Я не стараюсь быть циничным. Это факт. Ничего плохого в этом нет. Я не говорю ничего против этого. Ситуации меняются, но это то, что ведёт вас через все ситуации. Я не говорю, что вы видите не правильно. Если бы было не так, значит должно быть что-то не так с вами. Коль скоро вы оперируете в области, что называется, «пары противоположностей», плохого и хорошего, вы всегда будете выбирать, в каждой ситуации, вот и всё, вы не сможете этого не делать.
***
«Моральный человек» это трус. «Моральный человек» боится, это человек с сердцем цыплёнка – вот почему он практикует мораль и сидит на суждениях о других. А его праведный гнев! Моральный человек (если таковой существует) никогда, никогда не говорит о морали и не сидит на суждениях о морали других. Никогда!
***
Вы надеетесь, что сможете разрешить проблему желания через размышление, опираясь на модель того святого, который, как вы думаете, контролировал или ликвидировал желание. Если у него, как вы думаете, нет желаний, он труп. Не верьте ему! Такие люди создают организации и живут в роскоши, за которую вы платите. Вы содержите его. Он делает это ради собственного благосостояния. Всегда найдутся дураки в мире, которые пойдут за ним.
***
Вы спрашиваете меня: «Есть ли в чём-нибудь какая-то цель?». Смотрите, вам дали множество смыслов и целей. Зачем же вы до сих пор ищете цель, смысл жизни? Все теперь говорят о смысле жизни и о цели жизни – все. Ответы дают спасители, святые и мудрецы человечества – в Индии их тысячи – и сегодня вы всё ещё задаёте тот же вопрос: «Есть ли в жизни какой-либо смысл или цель?». Либо вас не удовлетворяют ответы, либо вы не так уж заинтересованы, чтобы действительно их найти. Я заключаю, что вы не заинтересованы, потому что это пугает. Это очень пугает. Существует ли вообще такая вещь как истина? Вы когда-нибудь себе задавали этот вопрос? Кто-нибудь говорил истину?
Все они лжецы, фигляры и мошенники в мире, кто заявляет, что искал и нашёл истину! Хорошо, вы хотите сами выяснить, что это за истина. Сможете? Сможете ли вы ухватить её, удержать и сказать: «Это истина?» Принимаете ли вы, или отвергаете, всё равно – это зависит от ваших личных предубеждений и пристрастий. И если вы хотите отыскать истину сами, чем бы она ни являлась, вы не должны стоять ни на позиции принятия, ни на позиции отвергания. Вы предполагаете, что есть такая вещь, как истина, вы предполагаете, что есть такая вещь, как реальность (первичная, либо какая-то ещё) – именно это предположение и создаёт проблему, страдания, для вас.
Смотрите, я хочу переживать Бога, истину, реальность или что угодно, значит, сначала я должен понять природу переживающей структуры внутри меня. Я должен изучить инструмент, которым я пользуюсь. Вы пытаетесь ухватить нечто, что нельзя ухватить в терминах вашей переживающей структуры, поэтому эта структура должна быть устранена, чтобы что-то другое могло войти. Что это, вы никогда не узнаете. Вы никогда не узнаете истину, потому что это движение. Это движение! Вы не можете ухватить её, удержать её, выразить её. Нас не интересует логически выведенная посылка. Это должно быть вашим открытием. Что хорошего в моём опыте? У нас записано тысячи и тысячи переживаний – они не помогли вам. Вами двигает надежда: «Если я буду заниматься этим ещё десять лет, пятнадцать лет, может быть однажды я…», потому что надежда это структура.
***
Вопрошающий: И он всю жизнь искал, и в конце обнаружил, что ничего не нашёл.
Ничего. Вот и всё открытие. Так называемая само реализация это когда вы сами для себя обнаруживаете, что нет «я», которое можно обнаружить. Это сильно шокирует – «На что, чёрт возьми, я потратил всю жизнь?» Это чрезвычайно шокирующее открытие, оно убивает каждый нерв, каждую клетку, даже клетки костного мозга. Говорю вам, это будет нелегко, вам не принесут это на блюдечке с голубой каёмочкой. Вы должны стать абсолютно свободным от иллюзии, тогда истина сама начнёт выражать себя. Я понял, что бесполезно искать истину. Поиск истины, обнаружил я, абсурден, потому что это то, что вы не можете ухватить, удержать или выразить.
***
То, что отделяет вас, что изолирует вас, это ваши мысли – они создают границы, рамки. А там, где нет границ, там безграничность, беспредельность.
***
В некотором роде, вся жизнь похожа на один большой пребольшой сон. Я гляжу на вас, но совершенно ничего о вас не знаю – это сон, мир сновидений – в этом нет ничего реального. Когда переживающая структура не манипулирует сознанием (или назовите как хотите), тогда вся жизнь это большой пребольшой сон, исходя из переживания – не из чьего-то мнения, но из вашего мнения. Понимаете, вы наделяете вещи реальностью – не только объекты, но также чувства и переживания – и думаете, что они реальны. Когда вы не переводите их в термины накопленного своего знания, это не вещи; на самом деле, вы не знаете, что это такое.
***
Смотрите, у «вашей» структуры нет настоящего – всё, что есть, это прошлое, пытающееся спроецировать себя в будущее. Вы можете думать о прошлом, настоящем и будущем, но будущего нет, нет настоящего, есть только прошлое. Ваше будущее это лишь проекция прошлого. Если есть настоящее, то оно не может переживаться вами, потому что вы можете переживать только своё знание о настоящем, а это знание есть прошлое. Так какой смысл в попытках переживать тот миг, который вы называете «сейчас»? Сейчас не может быть пережито вами, всё, что вы переживаете, это не сейчас. Поэтому сейчас это то, что никогда не сможет стать частью вашего сознательного опыта, и чему вы никогда не найдёте выражения. Сейчас не существует, когда дело касается вас, за исключением концепции о сейчас. Я не говорю о сейчас.
***
Смелость это способность отмести всё, что люди переживали и чувствовали до вас. Вы единственный, вы больше, чем всё это. Всё окончено, все традиции окончены, какими бы священными они ни были – тогда только вы можете быть собой – это и есть индивидуальность. Впервые вы стали индивидуумом. Пока вы полагаетесь на кого-то, на чей-то авторитет, вы не индивидуальность. Уникальность индивидуальности не может выразить себя, пока есть зависимость.
***
Я всегда отрицаю то, что говорю. Я делаю заявление, но это утверждение не выражает всё, что необходимо сказать, поэтому я отрицаю его. Вы говорите, что я противоречу самому себе. Я совсем не противоречив. Я отрицаю первое утверждение, второе, и все остальные – вот почему это звучит иногда противоречиво. Я всё время отрицаю, не ради того, чтобы достичь какого-то результата, просто отрицаю. В моих речах нет никакой цели.
Перевод Павла Шуклина.
Обломки трёх его лодок плавали вокруг, вёсла, люди всё кружилось в водоворотах, но капитан, схватив из разбитой лодки нож для линя, ринулся на кита, как арканзасский дуэлянт на своего противника, пытаясь шестидюймовым лезвием достать полутораметровой глубины, где покоилась жизнь кита.
Этим капитаном был Ахаб.
– Герман Мелвилл, «Моби Дик» –
Первый Шаг, каким бы путём человек ни подошёл к нему, отмечает конец одного и начало другого. До тех пор, пока не сделан Первый Шаг, пробуждение из состояния сна невозможно. Когда мы впервые встречаемся с Ахабом, он уже прошёл дальше, но Измаил подробно рассказывает нам о ранних последствиях Первого Шага:
Невозможно было, чтобы его мономания возникла в нём мгновенно в тот самый момент, когда он был изувечен. Тогда, кидаясь на чудовище с ножом в руке, он отдался внезапной, страстной, всепоглощающей инстинктивной злобе, и когда его настиг удар, превративший его в калеку, он, вероятно, испытывал лишь сильные телесные мучения, и ничего больше. И когда из-за этого столкновения он был вынужден повернуть домой, и в течении долгих месяцев, состоящих из дней и недель, Ахаб и боль лежали вместе вытянувшись в одной койке, когда в середине зимы корабль огибал тот ужасный, стонущий мыс Патагонии, вот тогда его растерзанное тело и глубоко раненая душа, истекая кровью, перемешались друг с другом и свели его с ума. То, что мономания овладела им лишь на обратном пути после той роковой встречи, почти наверняка следует из того факта, что иногда во время путешествия, его охватывало буйное помешательство, и, хоть и без ноги, в его азиатской груди скрывалась такая сила, ещё более увеличенная горячкой, что его товарищам пришлось крепко привязать его к койке, где он лежал в бреду. Так, в смирительной рубашке он раскачивался в такт неистовствующему шторму.
Чем бы то ни было, что заставило Ахаба схватить нож и совершить тот прыжок в безнадёжной, тщетной попытке убить кита, оно не появилось в нём сразу. Мелвилл намекает на недобрые предзнаменования, но в этом действии Ахаб выразил своё намерение. Он сообщил вселенной на единственном понятном ей языке, чего он хочет. Он загадал желание и теперь получает то, чего хотел. Так всё началось.
Интересный вопрос – выбрал ли Ахаб свою судьбу, или она выбрала его. Из отрывка с ножом может показаться, что он был простым капитаном китобойного судна, занимающимся своим обычным промыслом, когда Первый Шаг свалился на него как гром среди ясного неба, сбил его подобно автобусу. Однако, мы видим, что в Ахабе присутствовало нечто до этого поворотного момента, что делает неясным, где была проведена граница между волеизъявлением и судьбой, когда пришло время Первого Шага. Это не снизошло на него в то время, когда он лежал привязанный, раскачиваясь в койке «длинными месяцами из дней и недель» после того, как потерял ногу. Могло бы выглядеть слишком чёрно-белым, когда здравомыслящий, достойный человек вдруг бросается в жестокую схватку, но Мелвилл намекает на ряд оттенков серого, ведущих к этому – что-то связанное с огнём, таинствами, загадочными парси и Федаллой. В терминах аллегории платоновой пещеры, к тому времени, когда Ахаб совершил свой прыжок на кита, он уже давно отбросил один слой реальности, и теперь объявлял войну другому. Он уже скинул цепи и потихоньку исследовал пещеру. Теперь же, с Первым Шагом, он отбрасывал саму пещеру и стремился к выходу.
И вот, Первый Шаг сделан, и отсекание эго начинается с первого удара такой чудовищной силы, что Ахаб абсолютно и навсегда меняется. После Первого Шага Ахаб, как и должно было случиться, теряет часть себя, часть, которая никогда не заживёт, никогда не отрастет снова.
И тогда одним взмахом своей серпообразной челюсти Моби Дик срезал ногу Ахаба, как лезвие косы былинку в поле.
Сначала Ахаб подвергается огромной и неизменной перестройке. Затем он испытывает продолжительное состояние ослепительной ясности, которое не даст ему покоя. Он будет неспособен снова погрузиться в сон, который он прежде называл своей жизнью. Это может выглядеть как ревущее безумие и визжащая боль, но это только энтомологическое описание стадии развития куколки – человек в тёмном чулане, связанный, словно кокон, в раскачивающейся койке, умирает и рождается снова. Капитан Ахаб из Нантакета умирает, а Безумный Ахаб рождается:
Вряд ли можно сомневаться, что с момента той почти фатальной встречи Ахаб стал лелеять дикое желание отомстить киту, тем более, что в своём исступлении он в конце концов стал отождествлять с ним не только причину всех своих телесных страданий, но и умственных и душевных расстройств. Белый Кит проплывал перед ним, как совокупное воплощение всех тех злых сил, которые разъедают внутренности некоторых глубоко чувствующих людей, покуда не оставляют их жить в пол-сердца и в пол-лёгких. Это изначальная непостижимая пагубная сила, чьей власти даже современные христиане приписывают половину мира, и которую древние офиты востока почитали в образе дьявола. Ахаб не пал ниц и не стал поклоняться ей как они – в исступлении придав ей образ ненавистного кита, он, весь искалеченный, вёл с ней тяжкую борьбу. Всё, что сводило с ума и мучило, всё, что поднимало муть со дна, всю правду с её злобой, всё, что рвёт сухожилия и выжигает мозги, всю незримую бесовщину в жизни и в мыслях, всё злое для Ахаба было персонифицировано и стало практически уязвимым для нападения в образе Моби Дика. Он вывалил на белый горб кита совокупность всего гнева и ненависти, испытываемую всем человечеством от Адама и по сей день, и потом, словно его грудь была мортирой, он выстрелил в него снарядом своего горячего сердца.
Что уцелело после первого удара? Появился Безумный Ахаб. Но это не просто другое существо, это другой образ бытия. Он функционирует по-другому. Он думает по-другому. Так как изменился воспринимающий, изменилось и восприятие, и Ахаб вступает совсем в другой мир, чем тот, который он оставил.
Одно он знает о своём новом состоянии: о нём надо помалкивать, и он выходит из куколки, приняв вид и действуя не как Безумный Ахаб, но как уважаемый Капитан Ахаб из Нантакета. Он лицемерит. Он создаёт ложную личину, не потому, что его заботит, что подумают другие, но потому, что у него есть цель, и больше ничто не имеет значения.
Зайдя, наконец, в более мягкие широты, корабль, раскинув лиселя*, плыл по мирным тропикам, где, судя по всему, горячка оставила старика после обострения у мыса Горн, и он стал выходить из своего тёмного логова на благословенный свет и воздух. Но даже тогда, когда он с непроницаемым и хладнокровным, хотя и бледным, лицом снова стал спокойно отдавать приказы, и когда его товарищи благодарили Бога, что наконец-то прошло его ужасное безумие, даже тогда Ахаб, в глубине души своей, неистовствовал. Человеческое безумие часто оказывается хитрой и очень коварной штукой. Когда ты думаешь, что оно прошло, оно могло лишь трансформироваться в какую-то более тонкую форму. Совершенная помешанность Ахаба не ушла, но сжалась где-то в глубине, как неукротимый Гудзон, когда этот благородный нормандец течёт по узким, но бездонным горным ущельям. И так же, как в узконаправленной мономании Ахаба не утерялось ни грамма его безграничного безумства, так и в этом безграничном безумстве не погибло ни грамма его прекрасного природного ума. То, что раньше было движущей силой жизни, теперь стало её инструментом. Если дать волю буйной фантазии, можно сказать, что его особое безумие взяло приступом его обычный здравый ум и, управляя им, обернуло всю сконцентрированную ударную мощь его пушек на собственную безумную мишень. Поэтому Ахаб далеко не утерял своей силы, но в этом смысле теперь обладал в тысячу раз большей мощью, чем он мог бы в здравом уме направить на любой разумный объект.
— *лисель – дополнительный парус
— Ахаб обладает чистотой намерения. Он мономаньяк. Это означает быть одержимо сфокусированным на одной вещи. Всё подчинено этой одной вещи. В случае Ахаба это уничтожение белого кита, и для этого ему потребуется корабль и команда. Капитан из Нантакета может заполучить корабль и команду, а Безумный Ахаб нет, так что один носит другого как маску.
Догадывайся кто-нибудь из его старых знакомых на берегу хотя бы о половине скрытого в нём, с каким праведным гневом они немедленно вырвали бы судно из рук этого дьявольского человека! Но их целью было выгодное плавание, доход от которого исчислялся бы в звонких долларах. А в намерения Ахаба входила лишь дерзкая, неумолимая и сверхъестественная месть.
Ахаб является учебным пособием трансформационного процесса. Он начинает как нормальный, добропорядочный член общества во всех отношениях, в чей ум медленно закрадывалась неудовлетворённость. Он был прям, как стрела, но потом потихоньку стал гнуться. Мы не знаем, чем Ахаб занимался во время своих экзотических поклонений и таинств, кроме указывающего на то уродливого шрама, но его неудовлетворённость превзошла и это. Он продолжал гнуться, пока однажды без предупреждения, хрясь! и сломался. Ахаб хватает нож и бросается на кита. Первый Шаг. Один человек закончился, другой начался. Назад пути нет. Потом наступает инкубационный период: "…долгие месяцы из дней и недель Ахаб и боль лежали вытянувшись в одной койке… а потом его растерзанное тело и глубоко раненая душа, истекая кровью, перемешались друг с другом и свели его с ума… В смирительной рубашке он раскачивался в такт неистовствующей штормовой качке." После «ужасного безумия» мы видим появление нового существа – существа, которое скрывается под маской старого, существа «в тысячу раз более мощного», существа, в котором безумие это добродетель, для которого его «болезнь стала самым желанным здоровьем». Бесчисленные соображения, определявшие старое существо, бессмысленны для нового, у которого имеется лишь одно. Вся жизнь уменьшилась до одной вещи. Нелепая невозможность этой единственной вещи – дерзкой, неумолимой и сверхъестественной – не важна. Успех или неудача не важны. Смерть не важна. Установлены курс и направление. Новый человек вступает в новую жизнь, где всё известно, всё определено. Старый человек, человеческое существо, уже начинает стираться из памяти.
Вот так это выглядит, когда кто-то начинает процесс пробуждения. В этом реальность процесса, его интенсивность, буйность и коварство. Что-то кипело в течении многих лет или жизней, а потом, однажды, без предупреждения, оно прорывается, и начинается дикая гонка. Смерть, трансформация, рождение заново как стремление к одной единственной цели, без оглядки на цену и без страха перед гибелью, скрывая свою истинную природу и цель, и уже оставляя за собой след опустошения.
Таков Первый Шаг.
22. Кто-нибудь говорил правду?
Высказывания Ю.Дж.Кришнамурти: часть 2.
В том, что я говорю, нет ни религиозного содержания, ни мистического подтекста. Человека надо спасать от спасителей человечества! Религиозные люди надули сами себя и одурачили целый мир. Выбросьте их вон!
– Ю.Дж.Кришнамурти –
Дальнейшие наблюдения от Ю.Дж.Кришнамурти, анти-гуру.
Это сознание, которое функционирует во мне, в вас, в слизне и дождевом черве там в саду, одно и то же. Во мне оно не имеет границ, в вас они есть – вы заключены в них. Вероятно, это безграничное сознание толкает вас, я не знаю. Но не меня, я не имею с ним ничего общего. Как вода находит свой уровень, вот и всё – это её природа. Вот что происходит в вас: жизнь пытается уничтожить ограничения, эту мёртвую структуру мыслей и опыта, которые не свойственны её природе. Она пытается выйти, вырваться наружу. Вы этого не хотите. Как только вы замечаете трещину, вы берёте штукатурку и замазываете её, снова блокируя. Не обязательно должны быть какие-то так называемые реализованные, или духовные, или реализовавшие Бога люди, чтобы толкать вас, всё – этот листок вон там – научит вас тому же, если только вы позволите ему сделать то, что оно может.
***
Есть только одна мысль: «Как?». Только один вопрос, который интересует этот организм: «Как сбросить это порабощающее, удушающее воздействие культуры?» Этот вопрос – единственное, что есть в этом организме – не в виде мысли или слова – весь человеческий организм и есть этот вопрос. Не знаю, понятно ли я говорю. Это единственный вопрос, понимаете, который бьётся, пульсирует в каждой клетке, в каждой косточке, пытаясь освободиться из этого рабства. Это единственный вопрос, единственная мысль. Это и есть спаситель. Этот вопрос обнаруживает, что невозможно найти ответ, что невозможно ничего сделать с этим вопросом, и он взрывается. Когда ему некуда двигаться, нет места, происходит «взрыв». Это похоже на ядерный взрыв. Он разрывает непрерывность мысли.
***
Для меня окончены сомнения в своих действиях как до, так и после. Вопросы морали – «Я должен был так поступить», «Я не должен был так поступать», «Я не должен был так говорить» – ничего этого для меня нет. У меня нет сожалений, нет оправданий; всё, что я делаю, происходит автоматически. В данной ситуации я не могу действовать иначе. Мне не нужно рационализировать, думать логически – ничего – в каждой конкретной ситуации существует только одно действие.
***
Консервируя сексуальную энергию, вы не сможете никак себя улучшить. Это слишком глупо и абсурдно. Зачем столько стресса из-за этого? Воздержание, целибат не помогут вам достичь этого состояния, этого положения.
***
У нас очень странные идеи в области религии – мучить тело, спать на гвоздях, всё отвергать – столько нелепостей. Зачем? Зачем что-то отвергать? Я не знаю. Какая разница между человеком, пьющим пиво в баре, и человеком, повторяющим имя Рамы в храме? Не вижу никакой существенной разницы… Я не против бегства, но убежите вы по этому пути, или по другому, бегство это бегство. Вы бежите от самого себя… Что вы делаете или не делаете не имеет вообще никакого значения. Вы практикуете святость, добродетель – это ценно для общества, но это не имеет ничего общего с тем.
***
Ну, иногда я ограничиваюсь тем, что говорю, что это возможно для насильника, убийцы, вора, каторжника, мошенника – это может случиться! … Моральные законы поведения не имеют к этому абсолютно никакого отношения.
***
Вы не знаете, что такое хорошо, вы знаете только, что хорошо для вас. Вот всё, в чём вы заинтересованы, это факт. Всё вращается вокруг этого. Все ваши мастерство и благоразумие вращается вокруг этого. Я не стараюсь быть циничным. Это факт. Ничего плохого в этом нет. Я не говорю ничего против этого. Ситуации меняются, но это то, что ведёт вас через все ситуации. Я не говорю, что вы видите не правильно. Если бы было не так, значит должно быть что-то не так с вами. Коль скоро вы оперируете в области, что называется, «пары противоположностей», плохого и хорошего, вы всегда будете выбирать, в каждой ситуации, вот и всё, вы не сможете этого не делать.
***
«Моральный человек» это трус. «Моральный человек» боится, это человек с сердцем цыплёнка – вот почему он практикует мораль и сидит на суждениях о других. А его праведный гнев! Моральный человек (если таковой существует) никогда, никогда не говорит о морали и не сидит на суждениях о морали других. Никогда!
***
Вы надеетесь, что сможете разрешить проблему желания через размышление, опираясь на модель того святого, который, как вы думаете, контролировал или ликвидировал желание. Если у него, как вы думаете, нет желаний, он труп. Не верьте ему! Такие люди создают организации и живут в роскоши, за которую вы платите. Вы содержите его. Он делает это ради собственного благосостояния. Всегда найдутся дураки в мире, которые пойдут за ним.
***
Вы спрашиваете меня: «Есть ли в чём-нибудь какая-то цель?». Смотрите, вам дали множество смыслов и целей. Зачем же вы до сих пор ищете цель, смысл жизни? Все теперь говорят о смысле жизни и о цели жизни – все. Ответы дают спасители, святые и мудрецы человечества – в Индии их тысячи – и сегодня вы всё ещё задаёте тот же вопрос: «Есть ли в жизни какой-либо смысл или цель?». Либо вас не удовлетворяют ответы, либо вы не так уж заинтересованы, чтобы действительно их найти. Я заключаю, что вы не заинтересованы, потому что это пугает. Это очень пугает. Существует ли вообще такая вещь как истина? Вы когда-нибудь себе задавали этот вопрос? Кто-нибудь говорил истину?
Все они лжецы, фигляры и мошенники в мире, кто заявляет, что искал и нашёл истину! Хорошо, вы хотите сами выяснить, что это за истина. Сможете? Сможете ли вы ухватить её, удержать и сказать: «Это истина?» Принимаете ли вы, или отвергаете, всё равно – это зависит от ваших личных предубеждений и пристрастий. И если вы хотите отыскать истину сами, чем бы она ни являлась, вы не должны стоять ни на позиции принятия, ни на позиции отвергания. Вы предполагаете, что есть такая вещь, как истина, вы предполагаете, что есть такая вещь, как реальность (первичная, либо какая-то ещё) – именно это предположение и создаёт проблему, страдания, для вас.
Смотрите, я хочу переживать Бога, истину, реальность или что угодно, значит, сначала я должен понять природу переживающей структуры внутри меня. Я должен изучить инструмент, которым я пользуюсь. Вы пытаетесь ухватить нечто, что нельзя ухватить в терминах вашей переживающей структуры, поэтому эта структура должна быть устранена, чтобы что-то другое могло войти. Что это, вы никогда не узнаете. Вы никогда не узнаете истину, потому что это движение. Это движение! Вы не можете ухватить её, удержать её, выразить её. Нас не интересует логически выведенная посылка. Это должно быть вашим открытием. Что хорошего в моём опыте? У нас записано тысячи и тысячи переживаний – они не помогли вам. Вами двигает надежда: «Если я буду заниматься этим ещё десять лет, пятнадцать лет, может быть однажды я…», потому что надежда это структура.
***
Вопрошающий: И он всю жизнь искал, и в конце обнаружил, что ничего не нашёл.
Ничего. Вот и всё открытие. Так называемая само реализация это когда вы сами для себя обнаруживаете, что нет «я», которое можно обнаружить. Это сильно шокирует – «На что, чёрт возьми, я потратил всю жизнь?» Это чрезвычайно шокирующее открытие, оно убивает каждый нерв, каждую клетку, даже клетки костного мозга. Говорю вам, это будет нелегко, вам не принесут это на блюдечке с голубой каёмочкой. Вы должны стать абсолютно свободным от иллюзии, тогда истина сама начнёт выражать себя. Я понял, что бесполезно искать истину. Поиск истины, обнаружил я, абсурден, потому что это то, что вы не можете ухватить, удержать или выразить.
***
То, что отделяет вас, что изолирует вас, это ваши мысли – они создают границы, рамки. А там, где нет границ, там безграничность, беспредельность.
***
В некотором роде, вся жизнь похожа на один большой пребольшой сон. Я гляжу на вас, но совершенно ничего о вас не знаю – это сон, мир сновидений – в этом нет ничего реального. Когда переживающая структура не манипулирует сознанием (или назовите как хотите), тогда вся жизнь это большой пребольшой сон, исходя из переживания – не из чьего-то мнения, но из вашего мнения. Понимаете, вы наделяете вещи реальностью – не только объекты, но также чувства и переживания – и думаете, что они реальны. Когда вы не переводите их в термины накопленного своего знания, это не вещи; на самом деле, вы не знаете, что это такое.
***
Смотрите, у «вашей» структуры нет настоящего – всё, что есть, это прошлое, пытающееся спроецировать себя в будущее. Вы можете думать о прошлом, настоящем и будущем, но будущего нет, нет настоящего, есть только прошлое. Ваше будущее это лишь проекция прошлого. Если есть настоящее, то оно не может переживаться вами, потому что вы можете переживать только своё знание о настоящем, а это знание есть прошлое. Так какой смысл в попытках переживать тот миг, который вы называете «сейчас»? Сейчас не может быть пережито вами, всё, что вы переживаете, это не сейчас. Поэтому сейчас это то, что никогда не сможет стать частью вашего сознательного опыта, и чему вы никогда не найдёте выражения. Сейчас не существует, когда дело касается вас, за исключением концепции о сейчас. Я не говорю о сейчас.
***
Смелость это способность отмести всё, что люди переживали и чувствовали до вас. Вы единственный, вы больше, чем всё это. Всё окончено, все традиции окончены, какими бы священными они ни были – тогда только вы можете быть собой – это и есть индивидуальность. Впервые вы стали индивидуумом. Пока вы полагаетесь на кого-то, на чей-то авторитет, вы не индивидуальность. Уникальность индивидуальности не может выразить себя, пока есть зависимость.
***
Я всегда отрицаю то, что говорю. Я делаю заявление, но это утверждение не выражает всё, что необходимо сказать, поэтому я отрицаю его. Вы говорите, что я противоречу самому себе. Я совсем не противоречив. Я отрицаю первое утверждение, второе, и все остальные – вот почему это звучит иногда противоречиво. Я всё время отрицаю, не ради того, чтобы достичь какого-то результата, просто отрицаю. В моих речах нет никакой цели.
Перевод Павла Шуклина.
0 комментариев