И это жесть для фантома?)

Вопрос: А какое у тебя отношение к помощи обществу?

Карл: У меня нет интереса ни к какому обществу, совершенно нет интереса делать кого-то счастливым – отсутствует даже малейший интерес к тому, чтобы как-либо изменять общество, как-то в этом помогать или еще что-то в этом роде… я слишком ленив для этого.

В. Я тогда задам вопрос по-другому: если есть женщина, которая потеряла своего ребенка, и она в глубоком горе, то может ли ей помочь все то, о чем ты говоришь?

К. Тут может помочь только одно: если бы она смогла полностью осознать свою природу – что она никогда не была матерью ребенка. Это единственный способ ей помочь – в абсолютном смысле. Все остальное будет просто проявлением жалости, сожаления, и это еще больше погрузит ее в драму матери, потерявшей свое чадо.
Для меня единственный способ прекратить ее страдания и муки – это если она скажет себе правду, чтобы правда забрала ее с собой… и она может растворить все это… не знаю… остальное меня не интересует.
Я со всеми так говорю, потому что меня не интересуют никакие драмы или истории, или помощь кому-то в его повседневной жизни. Когда ты тот, кто ты есть, нет никакой повседневной жизни. И нет никаких проблем, чтобы их решать. А когда ты в своей повседневной жизни, и ты не тот, кто ты есть, то всегда будут проблемы – бесконечные проблемы. А я настолько ленив, что мне лень даже просто начинать решать проблемы, которых на самом-то деле нет.
Так что в этом смысле я бы говорил с ней так, как говорю с тобой – от Себя к Себе, глаза в глаза. И если она сможет это принять – хорошо, если нет… я сделал все, что мог. По крайней мере, смог это предложить. И опять же: если так должно быть, то она совершенно непонятным образом примет это, а если не должно – снова вернется к драме…

В.: А есть ли какой-то срединный путь – нечто вроде «счастливого» страдания?

К. Ну, можно сказать, что страдания может быть меньше или больше, но у меня нет к этому интереса – ни с какой стороны. Я здесь не для того, чтобы излечивать кого-то от какой-то большой неприятности…
Быть «счастливо страдающим» – вот он, жемчужный путь!

В.: Так все-таки есть ли какой-то Срединный Путь?

К.: Как у Будды? Нет, «Срединный путь» означает совершенно другое: «Срединный Путь» – это «нети-нети». Так сказали бы в Индии: ни та сторона, ни другая… то есть вы идете прямо посередине, не ведая, что это такое. Это и есть «нети-нети», или «Срединный Путь». Но это вовсе не какое-то там «среднее» страдание или еще что-то в этом роде.
Это то, о чем говорил Нисаргадатта: «По левую руку от меня – мудрость, она говорит мне, что я – ничто; по правую – любовь, она говорит, что я — всё. А между ними течет поток моей жизни, происходит моя жизнь. Я не верю ни тому, ни другому – так велит мне Истина". Потому что ты идешь, совершенно не зная, что это такое. Мудрость вечно тебе что-то говорит, любовь что-то говорит – они всегда хотят тебе что-то продать… но ты просто идешь срединным путем, ничему не веря, просто пребывая тем, кто ты есть.
Вот таким мог бы быть твой скромный срединный путь…

* * *

В. Как уменьшить количество мыслей?

Карл: Понятия не имею. Меня это не интересует: я наслаждаюсь мыслями.
(смех)

Они приходят и уходят… Единственное дерьмо здесь содержится в идее, что эти мысли – твои. Это маленькое «моё» – ад. А сами мысли – это что? Просто энергетические вибрации где-то там, какие-то концепции: «О, чудесно!», «О, это уже совсем беда!». А если это не твое, кого это тогда волнует? Они просто приходят и уходят сами собой – «Ну, привет!.. О!.. Ха-ха…»

Мне нравятся слова Раманы: «Если бы можно было просто отбросить «моё», то все было бы хорошо». Страдать тебя заставляет только это владение – эта маленькая идея о том, что это твое, это твои мысли; что это ты думающий.

Но даже думающий уже является мыслью, которую никто не может подумать: никто не думает думающего. А потом думающий заявляет, что он может думать! Еще никогда не было ни одной мысли, пришедшей от какого-то думающего, ибо сам думающий уже является мыслью! Как одна мысль может создать другую?

Ни в чем нет никакого владения: это просто свобода энергии, играющей роль мыслей, роль чего-то! Так зачем же заботиться о том, что не твое?! Это просто как зоопарк: полным-полно животных (рычит, урчит, свистит, изображая разных животных…).
(смех)

Это и есть твой ум – как зоопарк. Но ты, конечно же, больше хочешь быть тигром (рычит)! Хотя, в основном, ты как мышь.

(смех)

Мышка-мышонок, считающий рупии.

(смех)

Но в этом смысле что ум, что не-ум – неважно! В мыслях ничего нет для тебя: они приходят пустыми и уходят пустыми. Пусто-пусто-пусто…

* * *

Индивидуальное самосознание не может существовать вне пределов обособления.
Оно всегда направлено на тот или иной «осознаваемый объект», как нечто внешнее.
Это не может быть никак иначе!
Наблюдение уже само по себе предполагает «разорванность» субъекта внутри себя самого.

* * *

С.: Я спрашиваю фантома. Тот фантом ещё страдает или нет?

К.: Иногда бывает неудобно, иногда удобно. И порой болит спина.

С.: Но вы об этом беспокоитесь?

К.: Безусловно беспокоюсь. Я принимаю пилюли, иногда я даже хожу в аюрведические лечебницы. Иногда я хожу к дантисту, если у меня болит зуб.

С.: Вы страдаете из–за этого?

К.: Если это продолжается слишком долго. Если это продолжается несколько дней, я думаю: «Черт, может быть, их все вырвать!»

С.: Так это беззаботная забота.

К.: Ничего не менялось. Ничему не нужно меняться. История продолжается. До последнего вздоха этого тра–ла–ла. Вот что мне нравится в этих парнях вроде Нисаргадатты и Раманы: это болезнь, которая пройдёт сама. Она пришла сама, она сама и уйдёт.

С.: Но он казался таким отрешённым, Рамана.

К.: Нет. На кухне он был подобен фурии! В этом красота твоей Природы! Ничему не нужно меняться. Ты можешь быть таким же придурком, как был до этого, и это не имеет значения. И я бы не старался не быть таковым. Быть может, ты даже станешь абсолютным придурком. Быть может, тебя больше не волнует, придурок ты или нет. Некоторым не слишком приятно рядом с тобой. Некоторые жалуются. Ничему не нужно меняться. Тебе не нужно потом быть славным парнем.
Ты не обязан быть любящим. Некоторые создают такое впечатление, они вдруг всех обнимают. Я счастлив, что ко мне никто не прикасается. Кто создаёт нормы? Это лучший ответ Раманы и Нисаргадатты. Оба давали один и тот же ответ: «Кто создаёт нормы?»

Карл Ренц.