Ошо - Напрасный лай друг на друга

Любимый Ошо,
Где разграничение между моим внутренним миром и внешним миром? Как только каждое явление внешнего увидено моими глазами, моим восприятием, оно, кажется, становится частью моего мира и, таким образом, оказывается внутренним. А с другой стороны, если свидетель — моя внутренняя реальность, и все же свидетель — вселенский, мне кажется, что я снова все переворачиваю вверх тормашками.

Четана, ты сходишь с ума! Внешний мир, даже воспринимаемый тобой, не становится твоим внутренним миром. Он точно как зеркало: вещи отражаются. Думаешь ли ты, что теперь они оказались внутри зеркала? Они по-прежнему снаружи. Зеркало просто отражает их.

Твои восприятия внешнего мира — просто зеркало, но ничто не становится внутренним. Твоя осознанность — это твоя внутренняя реальность. Твоя внутренняя реальность не подобна острову, твоя внутренняя реальность представляет собой целый континент.
Таким образом, снаружи мы отдельны друг от друга; изнутри мы едины. Именно поэтому осознанность — вселенская. Это не значит, что она оказывается снаружи тебя. Это просто значит, что есть только осознанность, только сознание: нет никакого разграничения между внешним и внутренним.

Разграничение между внешним и внутренним создается из-за того, что есть ум, который разделяет вещи на внешние и внутренние. В осознанности ум исчезает, и вместе с ним исчезает и все разграничение на внешнее и внутреннее. Есть лишь только единство.

Тысячи лет в Индии люди работали над той же проблемой, и они даже не говорят, что «остается единство», из-за логической трудности — если есть один, должно быть и два, должно быть и три. «Один» не может существовать без всего спектра номеров. Какое значение будет у «одного»? Если нет двух, трех, четырех, пяти, шести, семи, восьми, девяти, десяти, какой тогда смысл будет у «одного»? Никакого смысла не будет.

Поэтому в Индии не говорят: «Остается лишь единство», но говорят: «То, что остается, не-двойственно» — это просто окольный способ выразиться, чтобы не попасться в логическую ловушку. То, что остается, — не-двойственное явление. Это не два. Не говорят, что это одно; говорят, что это больше не разделено. И я думаю, в этом есть определенное прозрение.

Когда ты говоришь «не-двойственный», это не подразумевает другие числа. Но когда ты говоришь «один», подразумеваются другие числа. Но тебе не стоит сходить с ума; просто осознавай и не беспокойся о том, что внутри, а что снаружи. Твоя осознанность сделает для тебя ясным, что это не-двойственное существование: ничто не внутри, ничто не снаружи.

В Джайпуре в Индии есть место, созданное королем-мистиком. Он был действительно великим архитектором; он спланировал Джайпур. Его звали Джай Сингх; отсюда название города. Джайпур — это единственный в Индии спланированный город — и спланированный так красиво! Его идея была в том, чтобы победить Париж, и он преуспел бы в этом, если бы не умер. Город остался незаконченным, но даже незаконченным он дает ощущение того, что его линии могли бы затмить Париж.

Город был весь одного цвета, красного цвета санньясы — целый город из красных камней. Все дома, все магазины — одного цвета, чтобы передать ощущение, что все едино: нет никакой возможности двойственности. И его дороги так красивы. Прямо посреди дороги растут тенистые деревья — дороги достаточно широки — ас обеих сторон тротуары закрыты так, чтобы в сезон дождей не нужно было ходить под зонтом… и чтобы в жаркий сезон не нужен был зонт от солнца. В Джайпуре зонт вообще не нужен. И все сделано из точно одного и того же красного камня.

Этот человек пытался создать город, в котором нет никакого рода различий. Деревья только одного вида посажены вдоль всех дорог, во много миль длиной. Используется только один цвет, только один камень, один и тот же дизайн — прекрасный дизайн.

Он создал храм, сложенный снаружи из красных камней, а внутри его — маленькие зеркальца… миллионы зеркалец внутри. И когда ты входишь вовнутрь, ты видишь свое отражение в миллионах зеркалец. Ты один, но твоих отражений — миллионы.

Говорят, что однажды ночью в этот храм вошла собака, и она погибла. Никого не было: охранник ушел из храма, запер его, а собака осталась внутри. Она лаяла на других собак — миллионы собак. И она металась из стороны в сторону, и раз за разом билась о стены. И все эти собаки лаяли… Можно увидеть, что происходило с этой бедной собакой: всю ночь она лаяла и боролась и в конце концов погибла, ударяясь о стены.

Утром, когда двери храма открылись, собака была найдена мертвой, и все вокруг было в ее крови — все стены — и соседи сказали:
— Всю ночь мы недоумевали, что случилось. Эта собака все время лаяла.
Наверное, эта собака была интеллектуалом. Естественно, она подумала:
— Столько собак, боже мой! Я одна, сейчас ночь, и двери закрыты, и со всех сторон меня окружают эти собаки… они убьют меня!
И она погубила сама себя; никаких других собак вовсе не было.

Это одно из основных и существенных пониманий мистицизма: люди, которых мы видим вокруг, — только отражения. Мы напрасно лаем друг на друга, напрасно боремся друг с другом, напрасно боимся друг друга. В нас столько страха, что мы копим друг против друга ядерное оружие — а собака всего одна, все остальные — только отражения.

Очень вероятно, что человек умрет так же, как умерла эта собака. И с кем он воюет? — с собственными отражениями.

Поэтому, Четана, не будь интеллектуалкой. Не думай об этих проблемах; иначе ты будешь недоумевать все больше и больше. Лучше стань осознанной, и ты увидишь, что проблемы исчезают.

Я здесь не для того, чтобы разрешить ваши проблемы, но для того, чтобы их рассеять, — и разница огромна. Разрешить ваши проблемы значит дать вам интеллектуально удовлетворяющий ответ; рассеять же ваши проблемы значит предоставить метод, дающий вам самим осознать, что совершенно никакой проблемы нет: проблемы — это ваше собственное изобретение, не нуждающееся ни в каких решениях.

У просветленного сознания нет ответа.
Его красота в том, что у него нет вопросов.

Все его вопросы растворены, исчезли. Люди думают по-другому: они думают, что просветленный человек должен иметь ответ на все. Реальность в том, что у него вообще нет ответа. У него нет вопросов. Как у него может быть ответ, если нет вопросов?

Когда Гертруда Штайн, великая поэтесса, умирала, окруженная друзьями, внезапно она открыла глаза и спросила:
— Каков же ответ?
И кто-то сказал:
— Но мы не знаем вопроса, как нам знать ответ?
Она открыла глаза в последний раз и сказала:
— Ладно, так каков же вопрос? — И она умерла. Это были ее последние слова.
Очень красиво находить последние слова поэтов, художников, танцоров, певцов. В них есть нечто безмерно значительное.
Сначала она спросила:
— Каков ответ?
… Как будто вопрос может быть разным для разных человеческих существ. Вопрос должен быть одним и тем же; не нужно его формулировать. И она торопилась, поэтому вместо того чтобы пойти традиционным путем — задать вопрос и выслушать ответ, она просто спросила: «Каков же ответ?»

Но люди не понимают, что каждое человеческое существо находится в одном и том же положении: один и тот же вопрос — это вопрос каждого. Поэтому какие-то глупые люди спросили:
— Но как мы можем знать ответ, если не знаем вопроса? Это кажется логичным, но это не логично: это просто глупо — и с умирающим человеком… Но бедная женщина снова открыла глаза. Она сказала:
— Ладно, каков вопрос? — И наступило молчание.

Никто не знает вопроса.
Никто не знает ответа.
Фактически, нет вопроса, и нет ответа; есть только образ жизни в замешательстве, в уме. Тогда вопросов и ответов миллионы, и каждый ответ приносит миллионы новых вопросов, и этому нет конца.

Но есть другой образ жизни: жить в сознании — и тогда нет ответа, и нет вопроса.
Если бы я присутствовал, когда умирала Гертруда Штайн, я сказал бы ей:
— Сейчас не время озабочиваться вопросами и ответами. Помни, нет вопроса, и нет ответа: существование хранит о вопросах и ответах абсолютное молчание. Это не урок философии. Умри без всякого вопроса и без всякого ответа; просто умри в тишине, сознательно, мирно.