Упражнение Коан

«Поистине очень немногие могут идти путем наших отцов. Путь крут, а под ним пропасть,
превосходящая преисподнюю. Тщетно я протягиваю руку, чтобы помочь ищущим: пусть же
мох в моем дворе растет и зеленеет, как ему вздумается». Именно такого взгляда на дзэн нам,
конечно, и следует ожидать от истинного учителя дзэна: но если на мох, растущий во дворе
дзэна, никогда не ступит нога человека, то что станет с дзэном? Дорога должна быть
расчищена хотя бы в какой-то мере: должны быть изобретены какие-нибудь искусственные
средства для привлечения отдельных умов, которые смогут когда-нибудь превратиться в
истинных носителей дзэна. (То, что дзэн в Китае казался с первого взгляда чем-то
недоступным, можно легко понять, читая легенду о том, как Бодхидхарма в течение девяти
лет предавался безмолвному размышлению в уединении.) Появление упражнения коан
представляло собой вполне естественное развитие истории дзэна. В связи с этим цель
первого коана, должно быть, состояла в том, чтобы воспроизвести, так сказать, искусственно
то же самое состояние сознания, которое испытывали древние учителя более или менее
спонтанно. Это означает доведение духа вопрошения до состояния концентрации или
«фиксации». Коан не имеет никакой логической зацепки, за которую мог бы ухватиться
аналитический ум, а поэтому непосвященный «йог» вынужден перейти от логики к
психологии, от умствования к личному опыту, от своего поверхностного существа к самому
глубокому. На самом деле коан не пренебрегает рассудком, то есть он не пытается
контролировать его силой, но поскольку коан, подобно «железной стене и серебряной горе»,
стоит перед умственным взором практикующего, ему ничего не остается, как прекратить
рассуждать. Он должен найти какой-нибудь подход. Он не может ослабить дух вопрошения,
так как именно он, как ни что другое, придает ему силу и решительность, необходимые для
прорыва сквозь железную стену. Если коан должным образом преподнесен, он никогда не
ослабляет этого духа, а наоборот, активизирует его.