Каждый избранный человек инстинктивно стремится к своему за́мку и тайному убежищу, где он избавляется от толпы, от многих, от большинства, где он вправе забыть правило «человек», будучи исключением из него, — за вычетом одного случая, когда ещё более сильный инстинкт прямиком наталкивает его, как познающего в широком и исключительном смысле, на это правило. Кто, общаясь с людьми, не отливает при случае всеми цветами злополучия, зеленея и серея от отвращения, пресыщения, сочувствия, сумрачности, уединённости, тот наверняка не человек с высшими вкусами; но положим, что он не берёт на себя добровольно всю эту тягость и докуку, что он постоянно уклоняется от неё и, как сказано, продолжает безмолвно и гордо скрываться в своём замке, — в таком случае верно одно: он не создан, не предназначен для познания. Иначе он должен бы был в один прекрасный день сказать себе: «к чёрту мой хороший вкус! ведь правило интереснее, нежели исключение — нежели я как исключение!» — и отправился бы вниз, прежде всего «в среду». Изучение усреднённого человека, долгое, серьёзное, и с этой целью множество переодеваний, самопреодолений, фамильярности, дурного обхождения (всякое обхождение дурно, кроме обхождения с себе подобным), — составляет необходимую часть биографии каждого философа джняни, быть может, самую неприятную, самую зловонную, самую богатую разочарованиями часть. Если же на долю его выпадает счастье, как подобает баловню познания, то он встречает людей, поистине сокращающих и облегчающих его задачу, — я разумею так называемых циников, т. е. таких людей, которые просто признают в себе животность, пошлость, «правило» и при этом обладают ещё той степенью ума и кичливости, которая заставляет их говорить о себе и себе подобных перед свидетелями: иногда даже и в книгах они точно валяются в собственном навозе.
В темноте можно видеть, что хотел — Что невидимо при свете и не встретится нигде.
В темноте можно падать и лететь,
Не боясь прикосновения обнажённых душ и тел.
Но когда поднимается солнце над внезапно притихнувшим миром…
Когда слов недосказанных нет — наступает рассвет!
Возникло желание поделиться списком интересных книг. До встречи с Драконом читал много художественной литературы, затем показалось что время книг прошло, но некоторые иногда всплывают в памяти, появляется желание перечитать и пропустить через новый контекст. Часть из них хорошо вам известны и неоднократно обсуждались/обсуждаются на этом сайте.
1. «Я, Клавдий», Роберт Грейвз
2. «За миллиард лет до конца света», Братья Стругацкие
3. «Психология эволюции», Роберт Уилсон
4. «Волшебник Земноморья», Урсула Ле Гуин
5. «Процесс», Франц Кафка
6. «Чапаев и Пустота», Виктор Пелевин
7. «Empire V», Виктор Пелевин
8. «Свой среди чужих, чужой среди своих», Роберт Хайнлайн
9. «Футурологический конгресс», Станислав Лем
10. «Солярис», Станислав Лем
Недавно общались с приятелями после сатсанга у Дракона, на тему, нужно ли выделять «чувства» в отдельную категорию феноменов (всего три категории: мысли, чувства, ощущения).
Один из участников беседы пытался доказать что «чувств» как таковых не существует, и они полностью сводятся к «ощущениям» в теле.
На это я пытался ему объяснить следующее:
1) Он путает эквивалентность понятий и коррелляцию между ними.
2) Все можно действительно свести к двум категориям. Наличие трех категорий условно, подобно тому как условны 7 цветов радуги (можно выделить 5 цветов или 256, или вообще сколько угодно). Есть спектр, а выделение 7 цветов видимо, лучше всего подходит устройству человеческого глаза.
Точно также, скорее всего, выделение трех категорий лучше всего соответствует восприятию мира через человеческое тело.
Из одного текста о типах мышления (к сожалению не помню названия и автора, но данный текст ценен сам по себе независимо от авторитетности источника).
Главный враг аналитика джняни – фетишизм по отношению к используемым моделям. Как только модель подменяет в глазах человека собой реальность – все, пиши пропало. Есть риск всю оставшуюся жизнь провести, доказывая, что дважды два – четыре. Особенно серьезному риску подвержены работники консалтинговых компаний ищущие, ориентированные на применение знаний в бизнес-целях, а также, что интересно, академические ученые ищущие, ориентированые на изучение структуры учения. Всех их объединяет некритическое отношение к используемым моделям. Как только вы чувствуете, что понравившаяся вам модель становится в ваших глазах универсальной, применимой ко всему и единственным разумным объяснением всего происходящего, – вы в большой опасности. Нужно немедленно проблематизировать эту модель, выкинуть ее и обзавестись новой. А лучше – несколькими.
В одной из пустынь Ирана стоит невысокая каменная башня без дверей и окон. Внутри — единственная каморка (с круглым земляным полом), а в ней — деревянный стол и скамья. В этом круглом застенке похожий на меня человек непонятными буквами пишет поэму о человеке, который в другом круглом застенке пишет поэму о человеке, который в другом круглом застенке… Занятию нет конца, и никто никогда не прочтет написанного.
Teemu