Задрожал и качнулся перламутровый мир бытия,
Я в ладони лицо опустил, золотую улыбку тая…
Я — не я! — промелькнуло мгновенно мгновенно мгновенно…
Сам себе, уходящему в То, улыбаюсь блаженно
блаженно блаженно
В бесконечности вечно бредя,
Я уперся в зеркальную твердь,
И заплакал навзрыд, как дитя,
Отразившись в конечную смерть.
Идеальный стоит монолит
— Перламутровый Мир Бытия.
Я — не я: я не помню обид,
Золотую улыбку тая…
Поздновато я открыл для себя Ницше… И чем больше узнавал Ницше, тем больше его любил. Он был ярким факелом в ночи своего времени и места. Могу отнести к нему слова Будды из Дхаммапады: «Я буду бить в барабан бессмертия во тьме этого мира».
Он искал, как заповедано и он нашел; он стучал, как заповедано, и ему открыли.
Вот тот самый отрывок из La Gaya Scienza, 126 под названием «Безумный человек»
«Слышали ли вы о том безумном человеке, который в светлый полдень зажег фонарь, выбежал на рынок и все время кричал: “Я ищу Бога! Я ищу Бога!” – Поскольку там собрались как раз многие из тех, кто не верил в Бога, вокруг него раздался хохот. Он что, пропал? – сказал один. Он заблудился, как ребенок, — сказал другой. Или спрятался? Боится ли он нас? Пустился ли он в плавание? Эмигрировал? – так кричали и смеялись они вперемешку. Тогда безумец вбежал в толпу и пронзил их своим взглядом. “Где Бог? – воскликнул он. – Я хочу сказать вам это! Мы его убили – вы и я! Мы все его убийцы! Но как мы сделали это? Как удалось нам выпить море? Кто дал нам губку, чтобы стереть краску со всего горизонта? Что сделали мы, оторвав эту землю от ее солнца? Куда теперь движется она? Куда движемся мы? Прочь от всех солнц? Не падаем ли мы непрерывно? Назад, в сторону, вперед, во всех направлениях? Есть ли еще верх и низ? Не блуждаем ли мы словно в бесконечном Ничто? Не дышит ли на нас пустое пространство? Не стало ли холоднее? Не наступает ли все сильнее и больше ночь? Не приходится ли средь бела дня зажигать фонарь? Разве мы не слышим еще шума могильщиков, погребающих Бога? Разве не доносится до нас запах божественного тления? – и Боги истлевают! Бог умер! Бог не воскреснет! И мы его убили! Как утешимся мы, убийцы из убийц! Самое святое и могущественное Существо, какое только было в мире, истекло кровью под нашими ножами – кто смоет с нас эту кровь? Какой водой можем мы очиститься? Какие искупительные празднества, какие священные игры нужно будет придумать? Разве величие этого дела не
Читать дальше →
знающие говорят, незнающие молчат,
поэтому незнание выше знания :)
Бог милостив, но смысла в жизни нет.
Придумай сам какой угодно смысл
И с ним живи, и на него молись,
Покуда твои очи видят свет.
Неведомо, откуда взялся мир,
Неведомо, проснусь ли я с утра.
Я пью мгновенье, словно эликсир
Бессмертия…
Кружатся нежные листы
и не хотят коснуться праха…
И. Анненский
И как же мало вас осталось…
но вы храните наизусть
такую нежную усталость,
такую ласковую грусть,
что упадание и пенье,
круженье каждого из вас
прослеживаю с упоеньем,
и слезы катятся из глаз.
*
Вот и первые листья
Мои нежные братья
Заломив свои кисти
Кувыркаясь летят
А земля им навстречу
Раскрывает объятья
И разводит им плечи
Упоительный хлад.
Мои нежные братья,
мои верные други,
вам навстречу объятья
я раскрою и сам;
обниму напоследок
перед болью разлуки
срываются с веток,
летят к небесам.
Заломив свои кисти,
уповая на ветер,
эти самые листья,
понадеясь на высь,
поднялись в поднебесье
и в рассеянном свете
с лебединою песней
выше неба взвились.
Кувыркаясь летят
старики золотые,
расточая сочат
желтизну, не скупясь;
и становятся светом
их души простые,
и, не зная об этом,
умирают, светясь.
А земля им навстречу
улыбается нежно,
и они словно свечи,
догорая умрут;
и умершую кипу,
как простую одежду,
обнаженные липы
равнодушно стряхнут.
Раскрывает объятья
им трава золотая,
и они, мои братья,
боже! сколько же их!
усыпают поляны
словно бабочек стая — золотистых и рдяных,
но, увы — неживых.
И разводят им плечи
серебристые росы,
но уже не излечит
их живая вода;
и они не проснутся,
чтобы пить этот воздух,
и уже не вернутся
никогда, никогда.
Упоительный хлад
им подарит забвенье,
света лунного яд
разомкнет их тела,
но в небесную твердь
проникая свеченьем,
их прекрасная смерть — да пребудет
Читать дальше →
То что есть то и есть, вот и всё,
и вопросов уже не осталось,
— прошептал захмелевший Басё,
ощутив неземную усталость.
Жизнь подобна забытому сну,
— прошептал затихающий ветер.
Редкий снег укрывал седину,
сон поэта был сладок и светел.
Сам себе препона и помеха,
Припадаю к милости Земли…
Что такое память? это эхо
Крика обезумевшей любви.
*
Льётся в глаза сквозь листья
Осеннего солнца олово.
Белая бездна смысла,
Чорные буквы слова.
И никуда не деться
тому, кому это дадено.
Крылья раскинуло сердце
— Руки на перекладинах.
*
Родина уходит из-под рук,
Словно чашка падает из рук:
Тонкая фарфоровая плоть,
А на ней рябины и кресты…
Помоги мне вынести, Господь,
Час утраты веры и мечты.
И сказал мне Голос из глубин:
«Не печалься, добрый господин;
Эта жизнь не более, чем сон,
Где танцуют звёздные миры,
И танцуя с ними в унисон,
Ты увидишь Мастера Игры.
*
я давно не знаю зачем живу,
но исправно корку свою жую.
никогда не знал я кто я такой,
но на имя Тема крутил башкой.
что всё это значит поди узнай,
а жена смеётся — ты сбрендил, зай!
так мелькают кадры в моем мозгу,
их сложить в сюжет я ещё могу.
скоро брызнет лента крестом в экран,
и расстает в свете игры дурман.
*
artazar