Расскажешь, натальная карта,
Зачем на мне крест нательный?!
Я повидал азартных,
Ныне, больных смертельно.
Линии разных жизней
Изучены мастерами,
Но жизнь, иногда, капризней
И бьёт по рукам ногами.
Да так, что Таро Арканы
Валятся врозь и криво.
Ловкие обьезяны,
Жаль, что нетерпеливы,
Смотрят с отважным видом
С дерева берендеев
Чёрные от обиды,
Как Бафомет, но злее.
Расскажешь мне, судеб книга,
Зачем отпевают мёртвых?!
Забавнейшая интрига
Для чудодеев тёртых.
Руны, кристаллы, кости –
Славные безделушки.
Может, поехать в гости
К одной молодой старушке?!
Может, она расскажет,
Она, говорят, всё видит,
А там уж, как карта ляжет,
Надеюсь, что не обидит.
Но не лежит дорога,
Ведь, Скорпион в Венере.
Все мы в руках у Бога,
Каждому да по Вере.
23.11.17
И вот, приключился такой момент,
Когда, почти, не осталось
Того, кто прожил тридцать пять лет,
Не ощутив усталость.
Того, кто был, как в пути стрела –
Целенаправлен, быстр.
Но оказалась, пред ним, Она
И погасила выстрел
Того, кто годами умел молчать,
Скрывая печаль и радость.
Она растворила его печать
И подарила слабость
Тому, кто построил железный храм
И выгонял с укором
Всех тех, кто пытался молиться там
Не по его законам.
Тому, кто был умным и знал как жить
(Этакий турбо-суслик)
Она затянула на шее нить,
Дыханья лишив и пульса.
Она утопила его на дне
Собственного колодца,
И он, отвернувшись лицом к стене,
Днями не видел солнца.
С ним по ночам разговор вели
Демоны, черти, гномы.
Они его гнали, как сор мели,
И он уходил из дома.
Но приключился такой момент,
Когда, почти, не осталось
Того, кто прожил тридцать пять лет,
Не ощутив усталость.
Она пришла утром в сгоревший дом
И на руки, как младенца,
Взяла его нежно, и он, сквозь сон,
Слышал, как бьётся Сердце.
Он знал все ответы, он знал себя.
Через него струилась
Сила, которую он любя,
Назвал осторожно: «Милость».
Вот лицедей.
Он должен тоньше быть,
Острей,
Чем у иголки жало.
Он должен точно бить
И бить ровней,
И быть безжалостней,
Прокалывать смелей,
Чтоб побежала
По жилам кровь остывшая
Теней,
Которых публика,
До сей поры, не знала.
Чтоб на лице, под гримом
Проступала
Жизнь мёртвых,
Нерождённых,
Сильных, слабых,
Убогих, глупых,
Просвещённых,
Скучных, старых.
Чист лицедей.
Он никого не судит,
Когда, переодевшись, будит
Убийц, правителей, предателей,
Святых.
И, предъявляя
Судьбы их,
Он побеждает время,
И, воплощая жуткий миф,
Он учит своё племя,
И учится у них.
Спи лицедей,
Не думая о хлебе
Насущном.
Ты прекрасно знаешь,
Что навсегда
Допущен
К божественной казне.
Ты не принадлежишь
Себе,
И о таких, как ты
Заботятся на небе…
Заботятся на Небе
Чаще.
Реже на земле.
Игрушки на комнатной ёлке
Пусты изнутри, неказисты.
Мы, в их отраженьи зеркальном,
Себя наполняем игристым.
И скачем, и шутим, и плачем,
И, опершись на запястья,
Стонем, как звери,
И засыпаем в преддверии
Нового счастья…
А счастья всё нет…
Его никогда и не будет
В календаре всенародном
На высохшем блюде.
К херам эту смертную скуку!
Даёшь потрясение!
Музыку, танец, картину, стихи —
Духа Живаго движение!
Во имя Праздника
Чистого Непреходящего.
Так, чтобы страшно, трагично и весело —
По-настоящему!
В новогоднюю ночь
Я, хотел бы, остаться один
В «Эрмитаже».
Леонардо да Винчи,
Позвольте мне стать
Единственным зрителем
Вашим.
А затем,
Попрощавшись с «Мадонной»,
Пробыть до утра
В «Альберт-холле».
Чтобы в зрительном зале,
Лишь, я,
А на сцене
Бетховен.
А потом,
В занесённом метелью,
Заброшенном сквере
Постигать целый день
Чудный слог
Алигьери.
«Смерть в Венеции»
Взглядом Висконти
Увидеть под вечер
И, вернувшись домой,
Вместо ёлки, зажечь
Нотрдамские свечи.
Как богомол,
Забившийся под рельс,
Всем существом своим,
Почуяв приближенье
Ночного поезда
Со спящими людьми,
Смиренно сохраняет
Молитвенную позу,
И принимает режущий удар,
И вслед ему смеётся.
Так верю в Чудо я,
Отныне,
Законы физики – брехня.
Спасибо Тебе, Сыне!
Сподобил видеть
Как растёт глава
На месте срезанной,
Раздавленной составом
И я, счастливый,
Воспеваю Богу Славу
И верю…
Верю в чудеса!
cheeka