Не шучу. Вот была нормальная жизнь-история. Но вздыбилось море, пошло волнами, и колеблется эта бензиновая пленка жизни-истории. У моря свои дела, у моря свои внутренние процессы. У него гроза, у него весы качаются из стороны в сторону. Это красиво и страшно. Это не какая-то там реализация с повешанием себе на грудь медали. Это стихия. Безликая, надличностная, вселенская стихия. И никакого отношения к той жизни-истории это не имеет. И главный герой этой истории не у дел. А что будет дальше — никто не знает. Даже море.
Вот она какая — бхакта-то…
На одной чаше весов — любовь, преданность и доверие, а на другой — стыд и «недостойность». И что перевесит — не человеческого ума дело.
Не отпускай меня.
Не дай мне снова сбежать.
Сам себе и брат, и сестра, и учитель, и ученик.
Только ты, да любовь — сделали возможным сегодняшнее. И Я не хотела этого. Хотела и не хотела.
Так веди же до конца.
Проржалась.
И вот что скажу.
Вина — та, первая — здесь!
И как бы ни пытались скомпенсировать ее радостями и наслаждениями, как бы ни пытались искупить красотой, как бы ни пытались заслужить прощение,
поток течет, и течет, и течет — все в одном направлении.
ОТ родного дома.
Побег во все более усложняющееся, дробящееся, ветвящееся сознание.
Вот Я — стою голый.
И жду. Осудишь ли меня? Простишь ли?
И хочется бежать!
И вовлечение — это не что иное как желание бежать. Не что иное как течение, безликое, вечное течение источник которого — вина.
Но мастер не дает бежать.
И любовь не дает бежать.
Держат они.
И стоишь на пороге этого мира — своего Дома с Привидениями.
Я — хозяин Дома с привидениями.
NgoMa
Прощение все еще здесь, в мире Бога нечего прощать. Но это движение души а не ума… а душа никогда не была отделена от Духа… а Дух уже за пределами матрицы. Поэтому прощая — открываешь ему дверь. Остальное его забота.
Я — великолепно! Как мы тут с вами все замутили классно, да??! Местами конечно маленько через чур, местами даже до усрачки через чур, но вцелом, В ЦЕЛОМ-то здорово, а??!!!
Так это прощение — это пропускание! Взгляда с той стороны зеркальной стенки, где она прозрачна. Пока этот взгляд полностью не вытеснит взгляд с этой стороны, где она не прозрачна?
На одной чаше весов — любовь, преданность и доверие, а на другой — стыд и «недостойность». И что перевесит — не человеческого ума дело.
Не отпускай меня.
Не дай мне снова сбежать.
Сам себе и брат, и сестра, и учитель, и ученик.
Только ты, да любовь — сделали возможным сегодняшнее. И Я не хотела этого. Хотела и не хотела.
Так веди же до конца.
И вот что скажу.
Вина — та, первая — здесь!
И как бы ни пытались скомпенсировать ее радостями и наслаждениями, как бы ни пытались искупить красотой, как бы ни пытались заслужить прощение,
поток течет, и течет, и течет — все в одном направлении.
ОТ родного дома.
Побег во все более усложняющееся, дробящееся, ветвящееся сознание.
Вот Я — стою голый.
И жду. Осудишь ли меня? Простишь ли?
И хочется бежать!
И вовлечение — это не что иное как желание бежать. Не что иное как течение, безликое, вечное течение источник которого — вина.
Но мастер не дает бежать.
И любовь не дает бежать.
Держат они.
И стоишь на пороге этого мира — своего Дома с Привидениями.
Я — хозяин Дома с привидениями.
Именно чувство вины добавляет столько драйва) Может, назвать его волком? Именно отдельность делает все таким настоящим, сочным)
это просто… да не важно же! не важно! это то, от чего никуда не деться)