Висит Звезда над пашней,
Созревшая давно.
Пора б упасть, а страшно:
Темно внизу! Темно…
А пашня ждет зерно…
(Георгий Бореев)
Энергетический аспект или «Безвыходный сатсанг»
Слова Дракона о том, что сатсанги теперь становятся более «энергетическими», чем «информационными», по видимому, не просто слова. )))
За все дни сатсанга в Москве Мастер не сказал ничего такого, чего бы мы не слышали раньше, а впечатления сногшибательные!
Он и в глубокую печальку погрузил, и заставил от души смеяться. И такой, знаете, лейтмотив послышался – «выхода нет», «выхода нет». Караул! Мастер лишает последней надежды на просветление. И пусть интеллектуально это «прекрасно» понималось: то, что «выхода нет» на самом деле означало, что «нет входа». Но указатель на сатсанге словился такой – найди того, кто так заинтересован в этом замороченном просветлении!
Спасибо, Мастер!
Осень
Художник-осень торопливый,
Спешит неведомо куда.
Своею кисточкой игривой
Раскрасит листья без труда.
Набрав огня в костре заката,
Зажжет листву, спалит дотла,
Вздохнет, оценит: «Эх, растрата!»
Сорвет и скомкает без зла.
А листья — павшие фрагменты
Картин осенних — ждут-пождут,
Что пригласят в апартаменты
Картинных галерей. Бредут
По улицам, заглядывают в лица
И умоляют взять в свой дом:
Уж им не до музеев Ниццы —
Попасть бы к дочери в альбом…
Золушка
За то, что ты была тогда
Всесильной и жестокой,
Я стал беспечным, как вода,
Поросшая осокой.
За то, что ты была тогда
И гордой, и надменной,
Я стал холодным, как звезда,
Забытая Вселенной.
За все, чем ты была тогда,
Царила и блистала,
На все грядущие года —
Ты золушкою стала…
Но ничего. Принц как-нибудь…
И тыква — как расплата…
Бал завершен. Но только будь
Такой, какой была ты!
Камень в ботинке Рам Цзы.
Рам Цзы в одной из книг сравнивает просветление с камнем в ботинке. Он хитренько спрашивает: «Каково ваше переживание отсутствия камня в ботинке?» Это типа когда вы понимаете, что не было никакого переживания отсутствия камня, а было просто само отсутствие камня. На то они и Мастера, чтобы давать такие прозрачные указатели. То, что Рам Цзы называет опытом просветления, — это момент, когда тот самый камень оказался нереальным. Он никогда не был реальным. И он по-прежнему нереален. Он был подобно гипнотическому сну о камне – на самом деле не было никакого камня. Так что просветление, по словам Рам Цзы, можно условно приурочить к тому моменту, когда гипнотический сон о камне закончился.
Казалось бы, все настолько просто, что упрощать уже некуда. И тем не менее на каждый сатсанг Дракона прихрамывая приходит куча народу с камнями в ботинках, чтобы в присутствии Мастера разуться и вытрясти свою обувь от несуществующего камня. И как бы это не было смешно, но ведь эти камни упорно придумываются снова! Более того, они «реально» мешают ходить! Что за удивительная игра! И что за терпение нужно Мастерам, чтобы у каждого проверить их ботинки! Держись, Дракон, скоро сатсанг в Москве, а камней в головах у нас еще
Читать дальше →
Любимая
Высокой млечной пряжи
Еще в помине нет,
Шурша, летит наряжен
Луны сыпучий свет.
Глаза во тьму сужая,
Промолвлю я Луне:
— Прощай, моя чужая,
Проснись, скорей во мне!
Меня с ума сводила
Немая глубина,
Но к звездам выводила
Влюбленная Луна.
И непоколебимо
Шептала в тишине:
— Мы снимся, мой любимый,
Но снимся не тебе!
Осеннее Время
Довольно грустно в октябре
Смотреть как пальцы листьев стынут.
На отрывном календаре
Листы показывают спину.
И Время, кажется, пришло
Как будто все уже случилось.
И ощущаю — хорошо…
Хоть Время никогда не длилось!
Я в добрый вслушиваюсь мрак,
Ни в чем не доверяя ночи.
И только маятника шаг
Всю осень делался короче…
Листопад
Никогда ты не будешь богатой
В солнце славы, с успехом в горсти:
В парк придешь ты с щербатой лопатой
Снова золото листьев грести.
Ты как алая мякоть заката,
Как пирог из калины, горчишь.
Ты — Поэзия — вечный глашатай —
Мерзлой статуей в парке молчишь.
Я как пятнышко вечно родное —
Рыжий лист на продрогшем плече.
Освещу вдруг лицо молодое,
Уподобившись мертвой свече.
И без нас, без взволнованных листьев,
Что погаснут в свой час, как трава,
Так мертвы твои вечные мысли,
Так нелепы святые слова.
***
Под осень травы наденут траур,
И вспыхнут листья.
Но кто здесь прежде творил и правил
Резцом и кистью?
На чем замешены краски эти?
И этот запах?
Что бор лохматый при лунном свете
На задних лапах
Тропой дремучей вслед птичьим стаям
На юг помыслил?
Кто эти тени везде расставил,
Тоску возвысил?
Кто эту нежность копил веками
С таким секретом,
Чтобы не делать нас должниками
Даря все это?
Копилка
Я собирал свои чувства в копилку:
Думалось — впрок, выпало — крах!
Даже тебя написал под копирку:
Думалось — свет, выпало — мрак.
Чувства в уме — не тетрадь, не блокноты:
Дырки от мыслей — слова…
Думы свои сокращал, как длинноты —
Жизнь в промежутках жива!
Чувства взбунтуются — вот это гири!
Звякнет в уме — медный грош.
Господи, как я себя растранжирил:
Все отдаю — вновь даешь!
volcov