Мастер в халате

Недавно случился случай, который рассмешил меня на несколько часов. Такой смех нападает, когда «открываешь» что-то интересное, что и вовсе не было закрыто. И ржешь оттого, что недоумеваешь, как «ТАКОЕ» ты мог не замечать. В этот раз никакого «оупена» не было, но ржал я смачно. Я назвал это немного-немало смех экзистенциального сомнения.
Больничный кабинет. Сдаю кровь на анализы. Импозантная пожилая медсестра из дивизии ухоженных интеллегентных старушек еврейской армии. Не знаю, как ее зовут. Наверное, Виолетта Марковна, или Инесса Изольдовна. Наверное как-то вычурно и витиевато. Говорит она точно так же: немножко гнусавя и растя-а-а-гивая гла-асные с ощущением избранности каждого произносимого, тем самым создавая гипнотический эффект присутствия в ее голове, в ее незабываемой голове. Год назад, в очереди, меня увлекали ее разговоры с коллегами, как она жаловалась на зарплату и выносила на повестку дня очень важный слушок про их общую знакомую (в ее кабинете были исключительно женщины). Но это было раньше. Сейчас я только услышал как она громко изрекла, пропела мою фамилию — и я вошел, присел, ожидая нанесения дефектов моей плоти.
Вооружившись инструментами, Виолетта вопрошала:
— Какая группа кро-ови?
— Четвертая! — безапелляционно ответил я.
— А да-альше? — надрезая мою кожу специальным ножичком, старушка явно не удовлетворялась моим ответом на ее открытый вопрос.
— Отрицательная! — сообразил я, но уже улыбка большим пузырем всплыла на мое лицо.
Виолетта Изольдовна просмаковала свое удивление, унося протяжное «мм» глубоко вверх, но сдержала выпячивание нижней губы, как это обычно бывает, когда завидуешь или делаешь показушное уважение к псевдодостижениям собеседника.
Я знал, что моя кровь собралась в группировку редкой и исключительной масти. Редкой и исключительной настолько, что как-то мы обсуждали исключительную редкость и редкую исключительность четвертой отрицательной в обществе пяти (!) человек с AB Rh−.
Итак, я решил не отпускать эту высоту, на которую забралась моя старушка, — играючи спросил:
— Доктор, а это хорошо или плохо?
И здесь прозвучала фраза, после которой обычно говорят:«Апплодисменты! Занавес.»:
— Таких люде-ей… — Здесь раздалось громкое беззвучное причмокивание, переходящее в зевание. — НЕ БЫВА-АЕТ.