Тартанг Тулку Ринпоче. Двойственный ум .

Представьте на минуту, что все небесные объекты: планеты, звезды, метеориты, черные дыры, газовые облака, — целиком исчезли. Нам осталось только пустое пространство. Ничего внутри и ничего снаружи — ничего, на что можно было бы опереться или указать. Нет ни тяготения, ни направления… ни позиции, ни суждения. Вы не можете отыскать никакого центра.

Двойственный ум постоянно ищет себе поддержку, отождествляясь с внешними объектами. Когда ум утрачивает приверженность к любой концепции, идее, правильной мысли, хорошему пути, плохому пути, настоящему золоту, фальшивому золоту — больше нет ни суждений, ни потерь, ни выигрышей… потому что нет больше никакого отождествления, никакой идентичности. «Отождествление» означает, что «некто» относится к «нечто». Но когда вы начинаете смотреть на мир без таких различий и разделений, тот, кто присваивает переживанию ярлык «мой», кто говорит о восприятиях или имуществе, как «моих», кто мешает нам видеть мир, как он есть — личное отождествление — отпадает.

Когда мы целиком оставим нашу субъективную точку зрения, признанная нами идентичность или наш образ себя исчезает… как если бы мы отошли от зеркала. Когда исчезает отражающая самое себя идентичность, нет более ни проецирующего, ни проекций… не остается ни того, кто строит проекции, ни того, кто их принимает. Наша первая реакция на потерю своего чувства идентичности — это чувство глубокой угрозы. Этот страх в действительности — проявление остатков эго: страх — это главный защитник эго. Но вместе с тем, что мы теряем все полностью, оставляя свою идентичность, мы все же остаемся способными функционировать, ничего не утрачивая из своих способностей. Мы «рождаемся вновь». Мы приобретаем новое осознавание. Но это устойчивое осознавание — уже не на сансарическом уровне. Оно свободно от предрасположенности, от привязанности к позиции, от отождествления с чем бы то ни было, от принятия вещей, как чего-то твердого и фиксированного. В этом полностью открытом и пробужденном сознании все происходит новым, свежим, открытым и положительным образом.

Возможно, однажды все наши восприятия трансформируются в природу ума Будды. Есть возможность, что и сам ум исчезнет. Сейчас только наши фиксации и верования или потребность в чем-то твердом и устойчивом ловят нас в ловушку убежденности, что ум существует. То, во что мы верим, как в ум, на самом деле не ум, так как когда бы мы ни сказали, что ум есть это или ум есть то, мы тотчас теряемся в фантазиях, концепциях или определениях ума. Но если мы надлежащим образом переживаем медитацию, мы в конечном итоге понимаем, что сам Ум целиком пуст, без всякого содержания. Поэтому нет ничего, на что бы мы могли указать, называя это «умом». Утверждать, что ум — это ничто — все еще попытка описать или определить ум согласно некоторой концепции. Но медитация прерывается, как только возникает речь. Вот почему так важна тишина. Слова и концепции могут лишь указать в направлении интерпретируемых фрагментов нашего переживания, осознавание же оживает в тишине. Так что нет пути прямо говорить о природе самого Ума или найти ему иллюстрацию. Ум — это не результат какого-то суммирования. Ум — это не абстракция. Ум абсолютно бесструктурен. Веревка не пройдет через игольное ушко — проходит лишь тонкая нить. Когда мы входим в мысль, в пробел между мыслями, то открывается бесконечное огромное пространство… открытость без отождествления.