Шаг вперед - два шага назад...

Каждое мельчайшее озарение сопровождается затем ощутимым падением в привычные, ненавистные (теперь еще более ненавистные) модели и паттерны. Этого нельзя избежать, но это и совершенно нормально. Проявляется это обычно в двух вариантах. Или ум описывает пережитое в виде идей и концепций и пережевывает затем мертвечину (а это чувствуется очень ясно и оттого больно!), или просто идет откат в привычное, которое казалось уже (насовсем) покинутым. И то, и другое — совсем не сахар, но по-другому, наверное, невозможно. По крайней мере, до достижения легендарной «точки невозврата», если таковая вообще имеется.
Если же тщательно присмотреться, то наибольшее количество неприятностей доставляет именно сорвавшаяся попытка с помощью ума удержать «достигнутое». Тут все говорит само за себя, нечего и рассусоливать.
Но присмотревшись еще тщательнее, можно обнаружить две довольно тонкие вещи. Первая (неприятная) — омраченности переживаются гораздо интенсивнее. Вторая (интересная) — несмотря на это, омраченности переживаются несколько по-другому. Это можно сравнить со штормом: пассажиры боятся многометровых волн, а матросы просто кроют их матом. То есть, они уже знают, что бояться волн нечего, а море перегородить нельзя, так что остается только делать то, что положено делать в такой момент.
Откат в неведение, в омраченности — это возможность рассмотреть повнимательнее, с чем имеешь дело. Не суетясь, не витая в облаках озарений. Конечно, бывает очень стыдно, что видишь снова знакомые яйца, только еще более в профиль. Конечно, эго очень расстраивается, что не удалось стать еще краше, еще «просветленнее». Но разве в этом был веь смысл?
Откаты — это Милость pure. Они отрезвляют, рассеивают надежды и иллюзии, не дают застрять в переживаниях и грандиозных планах, как я затра открою-таки проклятую чакру навсегда. Откаты — нечто вроде саморегуляции системы, блокирование ненужных и несвоевременных перегрузок.
Самое лучшее — это отнестись к ним по возможности спокойно и расслабленно, не загоняя себя в угол упреками и сожалениями. Тогда появляется возможность мягкого, ненатужного, с грустной улыбкой, принятия. Это как если ты возвращаешься домой, где не очень-то прибрано, переодеваешься в домашние вещи с латками-заплатками, вздыхаешь и садишься в привычное просиженное кресло у телевизора. Конечно, в гостях было лучше, нет слов. Но живешь-то — дома!