О Любви...

Бывает так… Однажды из старой раны вместо привычного смрадного гноя начинает сочиться дурманящая сладенькая жижица.
Сперва ошеломленная душонка припадает к отверзнувшемуся источнику и упивается до положения риз.
Потом слегка приходит в себя, поводит влево-вправо осоловелыми заплывшими глазками и… сооружает вокруг источника легонькую такую оградку из подручных прутиков.
Ну, чтоб не забыть, откуда оно вообще плещет, это щастье.
Потом научается наведываться туда, как в пивнушку, и зависать. Потихоньку прутики сменяются миленькой такой оградкой с завитушками, золочеными шишечками и прочими чугунными вензельками.
Чтоб не лазили кому не надо.
Проходит еще немного времени, душоночка расцветает и жиреет от выпитого и умнеет притом.
Вместо оградки возводятся надежные каменные стены. Теперь это уже не игриво оформленная могилка прошлой, полной страданий жизни, а целая Часовня. Внутри которой сочится золотой патокой бывшая гнойная рана.
А на двери (кроме тяжелого засова) вешается декоративная табличка с надписью «Не влезай: убьет!» Кто убьет? А песик сторожевой. Мало ли какая дрянь в святое место захочет в грязных сапожищах влезть. Так что без собачки никак.
Ну, там еще время проходит… строительные работы имеют место… декораторы трудятся, охранное агентство подключено.
А рана – она как была раной, так и осталась.
Ведь если б зарубцевалась – сразу нечему течь бы стало. И Храм как бы ни при чем сделался, и охрана. А туда, между прочим, немалые средства вбуханы!
Текет гной рекою золотой. Как тек, так и текет, словно Волга-Матушка. Только раньше его бинтовали, а теперь смакуют со льдом и лимонной корочкой для пикантности.
Зачем бинты, если все выпьется до капельки?
В специально отведенном для этих пиршеств ритуальном помещении. Под надежной охраной.
А иногда приглашают паству и даже причащают ее нектаром с ложечки.
От избытка, так сказать, Любви…