"Ты есть проблема" (с)

Как часто уже бывало, я буду писать о вещах, с которыми не каждый готов согласиться. «Ты есть проблема». Мне понадобилось достаточно много времени, чтобы прийти к этому непростому выводу. Однако надо внести ясность в эту — впрочем — абсолютно точную формулировку. Проблема не у меня. Проблема не со мной. Проблема не с каким-то «я», которое появляется в форме идеи, мысли или чувства. Я САМ есть проблема! У этой проблемы нет субъекта, она не происходит ни с кем и не тревожит никого. Это именно так и есть: я — есть — проблема.

Единственным корректным ответом на сакраментальный вопрос «Кто я?» будет недвусмысленное указание на полное отсутствие того предмета, насчет которого задается вопрос. Проблема (само-)определения отпадает затем сама собой.

Речь идет об абсолютной, фундаментальной убежденности в непреложном факте собственного существования — в какой бы то ни было форме: от «я есть тело» до «я есть то, что есть любая вещь, но притом не вещь». Обо МНЕ как универсальном субъекте любого происходящего со мной или о ТЕБЕ как субъекте происходящего с тобой. Одним словом, речь идет о субъекте. Так вот: субъект — это ложь!

Субъекта нет. Нет ни в каком, даже самом отдаленнейшем виде, даже в форме намека или смутного, неоформленного предположения. Нет субъекта в форме «автора» или «персонажа», нет субъекта в форме «я-мысли» или Сознания, нет субъекта в форме «бытия», которое якобы проявляется как вещь. Нет субъекта в форме Бога. Однако прежде всего нет субъекта в форме меня самого — того самого, что пишет сейчас эти строки. За сочинением этого текста не стоит вообще никто — никакой дух, никакое сознание, никакая иная сила, зримая или незримая. Таковы факты. Каким бы образом ни возникали эти буквы на экране, какими бы путями ни рождались оформляющиеся в них мысли, — за ними не стоит никто и ничто. За ними не стоит даже иллюзия. Даже одушевленная машина, движимая нейронами, гормонами и всем прочим, не является «тем, кто пишет».

Субъекта нет. Просто нет. Он убедительно мерещится, но не существует. Однако того, кому мерещится субъект, тоже нет. Это ОДНО наваждение — одно без второго. Наподобие двух зеркал, поставленных друг напротив друга, — при этом оба зеркала отражают одну и ту же галлюцинацию, сообщая ей все новые и новые ипостаси. Ложь в квадрате, в кубе, в четвертой степени — и так вплоть до устойчивой убежденности в том, что в этом теле сидит маленький человечек, с которым происходит то, что происходит, который однажды родился и однажды умрет. Или, в лучшем варианте, поменяет тело. Или — очень продвинутая версия! — от которого нужно срочно избавляться в целях лучшей жизни. Жаль только, что эту «жизнь» совершенно некому жить. Винить некого и избавляться не от кого. ТЕБЯ НЕТ. То, что тебе так ярко чудится твоим личным существованием, — фикция. Тебя нет, меня нет, его нет и НИКОГО НЕТ. Что же есть вместо меня, тебя, его, ее и всех нас? Устойчивая иллюзия, наваждение, галлюцинация о субъекте. Ее можно прекрасно видеть, трогать и осознавать — на то она и иллюзия! Ею лишь нельзя БЫТЬ, поскольку совсем некому. Так что прекращай уже пытаться «быть тем, чем не можешь не быть», это смешно. Тебя нет, и быть ты ничем не можешь. Совсем-совсем.

«Ты есть проблема». Как только ты открыл глаза поутру и каким-то непонятным чутьем узнал, что это ТЫ — еще до первой мысли о себе, — бал окончен, и свечи можно тушить. Потому что из сна без сновидений пробудилось то, что мы считаем «сознанием» — на самом же деле самовоспроизводящаяся тюрьма, которая чуть позже с помощью авторской программы создаст себе «узника». Сознание и «Я» в корне абсолютно идентичны — именно поэтому многие, доходя до этого рубежа, начинают восторгаться данным фактом и праздновать свое «пробуждение». Но факт, однако же, отнюдь не праздничный: ведь обнаружилось, что я и есть тюрьма! Мало кто видит, что сам факт существования так называемого сознания (точнее, того, что мы им считаем) — факт мрачнейший и грустнейший, но объяснения по этому поводу ни к чему не приведут, поскольку будут сделаны с помощью того же самого сознания. Это как на стене тюремной камеры нацарапать возвышенное хайку — но толку-то?

Таким образом, единственно возможное пробуждение — это пробуждение от самого себя в самом прямом, прямейшем, более чем прямом смысле, и иного просто не существует. Не имеет никакого смысла в том, чтобы троллить самого себя, поливать грязью или желать искоренить. Сама вера в то, что есть кого или что искоренять, — уже галлюцинаторна. Впрочем, нет и не может быть никого, с кем могло бы случиться какое бы то ни было «пробуждение». Его просто нет — прямо сейчас. Тебя, читающего сейчас эти строки, — нет! Это звучит дико, ненормально, но это так, и только так. И даже больше: нет и не было никого, о ком можно было бы как минимум сказать, что его нет. Само подразумевание отсутствия уже смехотворно, поскольку тонко намекает на возможное, хотя и не случившееся, присутствие.

Никто не рождался, никто не умирал, никто никогда не страдал. Это, я думаю, примерно максимальный вывод, позволяющий зафиксировать себя в слове. Тем паче, что это не вывод, а факт.