Из письма другу

… Это же старая и банальная штука под названием «любовь к себе». Любовь, которая изнутри исходит, ничего не осуждает, просвечивает насквозь, оглаживает все шрамы, все раны, все морщины, все темные уголки, все принимает. Это не самооправдание, не гордыня. Да, никто не отменял трезвого видения своих сильных и слабых сторон. Но приятие себя оно так безусловно, так равно ко всем извилистым путям, которыми ходила и ходит душа, что оно одно способно охватить это все, не разделяя на однозначно правильное и неправильное, и потому оно исцеляет даже раны глубиной с Марианскую впадину. Я не знаю, кто когда и как именно сформировал в тебе неприятие каких-то вещей в себе, но ты такой, какой есть. Как дерево. Вот такие веточки, такие извилины на коре. Я никогда не видела идеально прямых, ровных, гладких деревьев. Но они себя не стесняются, хотя и не выпячивают свои особенности. Они просто спокойно растут себе ввысь и вширь. Шершавые, корявые, или стройные, уютно-шелестящие, колючие, ароматно-цветущие.

… Один бог да ты знаете, кем ты был для разных людей, врагов, друзей и возлюбленных. Каждый силуэт этого «ручного театра теней» имеет право жить, дышать, хотя он всегда будет функцией, потому что такая природа персонажа — он площе, чем то, что его создает. Ему не изобразить свет души и изменчивую форму ладоней. Но они есть, и они его создают, и их невозможно ограничить тенью.

… Даже в абсолютной тишине потери, в пустоте есть звук, есть жизнь. Как тлеющий уголек. До тех пор, пока стучит сердце, пока электричество течет по твоим нервам. В тишине, в депрессии, есть вибрация, есть звон. Конечная точка смерти — абсолютное небытие. Пока оно не наступило, жизнь присутствует здесь. В страдании даже.
«Если больно — значит живой» — это вроде бы известная штука. Есть менее известная — "- Я уже ничего не чувствую, даже боли…, — Неправда. Ты ЧУВСТВУЕШЬ Ничего.".

Жизнь заканчивается, когда перестаешь осознавать процесс своего умирания. Осознание, чего бы то ни было, даже разрушения — это жизнь, это творение, это уголь, если раздуть который, разгорается пламя. Ни для чего. Ни за чем. Просто потому что это нормально, в любом возрасте, после любых потрясений, из любого состояния — прорастать травой. Это неизбежность, это закон, это естественное течение бытия, самое естественное.
И когда кажется, что ничего не осталось, то это во-первых, значит, что осталось как минимум Ничего, а еще это значит, что все так же существуют силы разрушения и волшебство творения, просто именно сейчас перевес на стороне разрушения. Это не значит, что этот перевес обеспечит им тотальное господство.

Нет и никогда не будет второго такого человека, как ты. И ты не будешь собой без всего что с тобой случилось, без всего, что ты сделал, без всего, что ты из себя представляешь. И твоя любовь К СЕБЕ, твое приятие этого пути, твой свет души знает об этом как никто. И уж совсем ваще никто не знает, даже бог не знает, куда ведет эта дорога — к смерти, или к океану. И никто не знает, что будет, если ты увидишь, что там в глубине души есть эта безмозглая, инстинктивная, прекрасная, лишенная саморефлексии, стремящаяся прорастать сквозь любой асфальт, трава.