Артур Шопенгауэр

Наблюдая осенью за маленьким миром насекомых, видя, как одно готовит себе ложе, чтобы заснуть долгим цепенящим зимним сном, другое опутывается паутиной, чтобы перезимовать куколкой и когда-нибудь, весной, проснуться более молодым и совершенным, большинство же, помышляя обрести покой в объятиях смерти, заботливо готовит подходящее местечко для своего яйца, чтобы когда-нибудь выйти из него обновленным, мы познаем великое учение природы о бессмертии, которая хочет нам внушить, что между сном и смертью нет коренного различия, что как сон, так и смерть не таят в себе угрозы бытию. Заботливость, с которой насекомое готовит ячейку, ямку или гнездышко, кладет туда яйцо и корм для личинки, которая выйдет из него будущей весной, а затем спокойно умирает, подобна заботливости, с которой человек готовит вечером одежду и завтрак для следующего дня и затем спокойно идет спать; этого сходства не могло бы быть, если бы в себе и по своей истинной сущности умирающее осенью насекомое не было столь же тождественно насекомому, выползающему весной из яйца, как засыпающий человек — тому, кто встает поутру.

Если мы после этих соображений возвратимся к самим себе и нашему роду и бросим взгляд далеко вперед, в будущее, попытаемся представить себе грядущие поколения, миллионы индивидов с их чуждыми нам нравами и чаяниями и затем внезапно зададим вопрос: Откуда все они придут? Где они теперь? Где богатое лоно этого ничто, несущее в себе их, грядущие поколения? — То не последует ли на это сказанный с улыбкой истинный ответ: Да где же им быть, если не там, где всегда было и будет все реальное, в настоящем и в его содержании, следовательно, в тебе, ослепленный вопрошающий, подобный в своем непонимании собственного существа листу на дереве, который, увядая и ожидая своего падения осенью, оплакивает свою гибель и не хочет утешиться тем, что весной дерево покроет свежая зелень; жалуясь, он говорит: «Ведь это не я! Это совсем другие листья!» — О, глупый лист! Куда же ты можешь уйти? И откуда могут прийти другие? Где то ничто, бездна которого тебя пугает? Познай же твое собственное существо, именно то, что столь преисполнено жаждой бытия, познай его во внутренней, таинственной, движущей силе дерева, которая, всегда одна и та же во всех поколениях листьев, не подвержена возникновению и гибели.