Кароч, контрагенты...

То, чему положенo стать «человеком», вначале выглядит как река. Она состоит из чистой энергии авидьи, майи или „сгущенного“ Брахмана. Кароч, сгущенка. Течет она из ниоткуда в никуда, но мы скажем: снизу вверх. Это важно.

Эта река несет с собой кучу всякого говна, как Ганга. Это — самскары, т.е. потенции, определяющие, как именно нашей сгущенке сгуститься до состояния Вани или Пети. Несут это говно три потока. Их еще называют гуны.

Один поток — это плюс, динамика, желание быть — раджас. Второй — минус, желание не-быть, тамас. Третий — нейтральная передача, зеркало осознания — саттва. Саттва позднее станет Атманом и будет играть роль Папы. Две остальные гуны — Мама. Впрочем, она же и третья, но как бы в мужском обличье (или еще говорят, двуполая).

Под воздействием тонн вредного мусора в течении реки возникает тенденция к самоизоляции (кароч, карма ведет прямо в п-ду). Для этого вертикальное течение реки перекрывается в двух местах такими что ли горизонтальными перевязками. Это прообразы будущей «авторской растяжки». Желание быть тянет влево, желание не быть — вправо (ну, или наоборот). Саттва как зеркало, она ни во что пока особо не вмешивается.

Кароч, Мама перекрывает поток снизу, в будущей муладхаре, — и «засыпает» в форме Кундалинишакти мертвым сном. Папа перекрывает поток сверху, в будущей сахасраре — это он «забаррикадировался в спальне» под видом «высшего Я», и все ему поэтому пох. И сидит там тоже тихо, не рыпается. Типо у них развод, хотя и фиктивный.

Таким образом, мы имеем по форме как бы колбасу — «черновик человека». В этой колбасе с завязочками энергия потока обращается вспять — это крайне важно. И течет теперь закольцованно сверху вниз, отчего у нас и все горе. Саттва-зеркало течет от папы к маме по сушумне, ни с чем не смешиваясь, поскольку нейтральна. Желание быть течет тоже вниз, по иде — это баблос, который будет потом питать эго. Желание не-быть течет вверх по пингале (я точно не знаю, что это такое).

Кароч, весь этот новодел отражается в зеркале саттвы, порождая в системе морок. И под этим соусом зеркало осознания принимает на себя роль «первого я», Субъекта. То есть, осознание выступает в роли Папы, пока тот прячется в спальне. А всеобщая движуха в колбасе, именуемая «присутствие», играет за Маму. Из лже-Папы потом возникнет ум, из лже-Мамы — тело, а из их интенсивной семейной жизни – эмоции.

Кароч, этот ихний секс ведет к тому, что в колбасе возникают дополнительно три новые перевязки. Ну, типо шоб еще крепче все держалось. Одна — в свадистане, другая — в анахате, третья — в аджне. Во всех трех случаях это уже конкретно «авторские растяжки», тока переживаются по-разному. Эти три передавленных места считываются как первичные субъекты опыта: в теле, в сфере переживаний и в уме. Тоись, наши «контрагенты».

В итоге мы имеем пять перевязок в колбасе, или пять тел согласно Шанкарачарье: физическое, энергетическое, ментальное, тело осознания и тело блаженного неведения. И там везде сидит по субъекту: два безличностных (Мама и Папа) и три личностных — три как бы Сына.

В общем, эти три сына-контрагента организуются (сгущаются) потиху в то, что потом ходит на сатсанги и херачит по клавишам. И через морок, по-прежнему исходящий от зеркала-саттвы, сгущение доходит до того, что там выростает такой супер-субъект, которому теперь приписывается функция всех трех контрагентов, — то есть наше драгоценное Эго.

Теперь, йогин, бери чиллум и вкуривай. Три перевязки — живот, серце, бошка — это три Храма Матери. Она там сидит и сосет баблос. Три контрагента — это три номинальных субъекта опыта, три мертвых Папы. Мама сидит там в трех ипостасях на трех трупах и балдеет. Кароч, когда ты это конкретно вкуришь, три узла развяжутся. После этого, если очень повезет, Мама из муладхары пойдет наверх ломать дверь в спальню, где заперся папа.

А там я напишу еще чего-нибудь…