"кружок религиозно-философской терпимости".

– я надеюсь, ты понимаешь всю серьезность ситуации, иванов. пропал ребенок. твой друг. мы третьи сутки на ушах. виктор евгеньевич запил. луизу марковну госпитализировали, милиция…
– да понимаю я все, николай петрович. мне десять лет в сентябре стукнет. может быть.
– в таком случае, ты больше не будешь мне врать, правда?
– ну это ж типа ложь во спасение была. никто не хочет быть стукачом. я просто думал, что он к этому моменту всплывет уже.
– всплывет?! вы что, ходили купаться?!
– да нет. всплывет в смысле объявится. у родителей в москве. или на даче у деда. ну или еще где, я не знаю.
– значит так, иванов. я хочу, чтобы ты подробно, ничего не опуская и не перевирая, рассказал мне все, что тебе известно. от этого, возможно, зависит жизнь егорушкина. ты готов провести остаток дней, размышляя о том, что мог спасти друга, но не сделал этого?
– ну если прям подробно, то это не очень быстро получится.
– рассказывай, иванов.
– ну мы играли в песочнице после полдника…
– мы – это кто?
– намтыр. сачин. рудольф. митя. арсений. ну и мы с егорушкиным.
– так. и что?
– намтыр сказал, что наша реальность такая хрупкая, потому что ничего по-настоящему страшного с ней случиться не может. что это иллюзия все, и поэтому конец может прийти иллюзии, но не сознанию. вот мы сейчас строим из песка домик. и вдруг кто-то из нас так увлекся игрой, что представил себя внутри этого домика. перенес в него центр тяжести своего внимания, так сказать. а потом кто-то другой возьми да и воткни в этот домик совок. но не потому что он злой разрушитель. а потому что ничего страшного в этом разрушении нет. просто детям понадобился песок для строительства, скажем, автобуса. трагедии нет. есть приглашение к новой игре. сознание покидает домик и возвращается в ликующую детскую голову. и ребенок думает – а что если я водитель автобуса?
– продолжай.
– сачин ему возразил. ну то есть не совсем возразил, а, скажем так, обратил его внимание на то, что буддисты-то как раз в игру не особо любители вовлекаться. то ли дело индуизм. все религии про смерть, а индуизм – про жизнь. если ухватить буддиста за астральные причиндалы и выдернуть его из легкого мира в материю, он тут же начнет страдать. а индуисту все нипочем. и ганга ему не загаженная река, а мать, и радостно топит она в себе своих детей, и приветливо хрюкает в кустах превратившийся в борова вишну, и шива где-то неподалеку вдохновенно оснащает сына оторванной головой слона. жизнь такая штука, сказал сачин, что в ней имеет смысл купаться. а не сидеть, как лох, на берегу, считая проплывающие мимо трупы.
– а что намтыр?
– намтыр вышел из себя. набросился на сачина, стал бить его и приговаривать – нравится тебе, восьмилетний любитель жизни во всех ее проявлениях, нравится?
– а сачин?
– сачин изловчился, схватил совок и ударил им намтыра по причинадалам. и когда намтыр упал, заметил, что причиндалы его, как мы видим, не такие уж и астральные. и что грош цена хваленому буддийскому спокойствию, как обычно.
– а остальные что?
– митя сказал, что мы имеем дело с оскорблением чувств верующих. а арсений напомнил ему о том, что всякий по вере своей получает. и что у таких, как митя, такая вера, видимо, что по ней только оскорбление и выходит. и мерещится типа повсюду. и что настоящую веру защищать не надо. а рудольф сказал, что мы ничего не понимаем, потому что мы слишком далеки от бога. а евреи ближе нас к богу, потому что у них больше шестисот заповедей. митя же сказал, что ветхозаветный бог – тиран, провокатор и мелкий пакостник. и гностический демиург вообще. и все они подрались.
– а вы с егорушкиным?
– мы полезли их разнимать, но не очень преуспели. я только ведерком по голове получил. и тогда егорушкин решил действовать словом. хоть он и атеист.
– и что он сказал?
– у нас занятие накануне было. и там был типа вдумчивый просмотр американского фильма «хвост виляет собакой». ну сергей матвеевич так сказал. что вдумчивый.
– и?
– ну егорушкин про этот фильм и заговорил как раз. про то, что нужно головой думать, потому что кругом сплошные манипуляции. и что религии делают людей уязвимыми. и что технический прогресс уже дошел до того, что американцы не только войну в телевизоре нарисовать могут, но и второе пришествие на небе. голографический иисус эффектно спустится на землю и накажет пастве пить только «кока-колу» и хранить деньги исключительно в «сити-банке». или пророка мухаммеда нарисуют. и он скажет, что все воины ислама должны покончить с собой, потому что землю решено превратить в ад для неверных, а аллаху нужны бойцы для решения более серьезных вопросов на небесах.
– только не говори мне, что егорушкин отправился воевать за «исламское государство».
– да нет, конечно. он просто хотел остановить драку. попытался типа воззвать к разуму. сказал, что церкви вот говорят – не сотвори себе кумира и сами этой заповеди придерживаются. то есть, себе кумиров не творят, а творят их другим. и что церкви работают на государства, а государства хотят, чтобы мы колотили друг друга в песочницах, не пойми за что вообще.
– и что?
– ну драка-то прекратилась. но арсений, видимо, обиделся на егорушкина за американцев. у него же второе гражданство типа. у арсения, в смысле. а егорушкин немного не об этом говорил. просто фильм – американский и про америку. но арсений рассказал мустафе…
– мустафа тоже там был?!
– нет, он в это время рэкетировал восьмой отряд. арсений пошел к нему и сказал, что егорушкин неуважительно отзывался об исламе. и мустафа объявил егорушкину джихад. узнав об этом егорушкин решил удариться в бега, потому что… ну вы знаете мустафу, что я вам буду рассказывать.
на столе начальника лагеря звонит телефон.
– да! алло!.. когда?!.. где? ладно. идите все ко мне!
начальник кладет трубку.
– фуфф… всплыл, слава богу… на даче у деда.
– я так и думал почему-то. что у деда всплывет.
– нашему песочному домику все равно кранты, но хорошо, что живой хоть. давно надо было разогнать кружок этот ваш. ну сергей матвеич, ну держись…
– вы не обижайтесь только, николай петрович, но тут, в лагере не то чтоб весело очень было. в кружки ходить тупо от скуки приходится. я список посмотрел в начале смены, ну там что – выжигание, резьба по дереву, макраме, мягкая игрушка… мне это все таким тоскливым тогда показалось. а тут название такое интересное – «кружок религиозно-философской терпимости». ну я в него записался, конечно. но что-то неважный из меня вышел агностик. я, честно говоря, так до конца и не понял, что это такое вообще. может, вы разрешите мне в другой кружок перезаписаться? ну и ребятам заодно. по-моему, только сачину у нас все нравится. митя давно уже говорит, что ему ближе выжигание. а мустафа говорит, что ему ближе резьба. а мне вообще все равно сейчас. мой отец, когда освободился, сказал, что чем больше ты умеешь делать руками, тем проще тебе будет в колонии. а жизнь, николай петрович, вокруг такая непредсказуемая, что отца иногда все-таки лучше слушать.