Проповедь игривого ума)). Дню дакини посвящается

Способность играть — источник лёгкости, подвижности ума. Мы ничему не научимся, если наш ум косный и серьёзный, поскольку это означает его ограниченность и неуравновешенность. наш серьёзный ум всегда утомлён, в то время как забавляющийся ум всегда свеж. При отсутствии простора и покоя полученные нами знания будут весьма ограниченными.

Обладая открытым, способным к игре умом, мы не будем бояться потерпеть неудачу, а потому сможем работать упорно и непрерывно, пока не достигнем поставленной цели. Обладая уверенностью, проистекающей от забавляющегося ума, мы не будем сомневаться и не совершим ошибок. Сомнения и неуверенность — порождения слишком серьёзного ума. Испытывая страх или неуверенность, мы теряем интерес к своей работе, становимся ленивыми и слабыми. Если мы лишены уверенности, то, что бы мы ни делали, что бы ни говорили, всё бьёт мимо цели. Из-за того, что наш ум рассеян, напуган и неуверен, мы не можем сосредоточиться. Если мы не можем сосредоточиться, мы не в состоянии достичь цели из-за того, что наш ум всегда на что-то отвлекается и где-то застревает. Поняв, что цель не достигнута, мы испытываем неудовлетворённость. От этой неудовлетворённости наш ум становится ещё более ограниченным, неустойчивым и уязвимым, и в жизни нас постоянно преследуют неудачи.

Если мы не обладаем игривым умом, то, даже встретив нечто прекрасное, мы не можем насладиться этим, войти с ним в контакт, потому что боимся и отступаем из-за собственной неуверенности. Если мы что-то пишем, страх и недостаток уверенности делают ошибочным всё, что выходит из-под нашего пера. Если мы читаем, страх и недостаток уверенности не позволяют нам усвоить смысл прочитанного.

Даже если мы пришли в гости к друзьям, страх и недостаток уверенности не позволяют нам насладиться вкусом угощений. Если мы ищем дружбы с людьми широкого ума, страх и недостаток уверенности лишают наш ум широты и гибкости, отчего эти люди не могут ни верить нам, ни вести с нами беседы.

Если наш ум слишком серьёзен и узок, мы неспособны побеждать в схватке. даже визжа, извиваясь и нанося беспорядочные удары с воинственными воплями, мы будем лишены какой-либо силы. Напряжённость делает наш ум рассеянным и раздражительным, неспособным вникнуть в свой объект. Если мы участвуем в диспуте, то при жёстком, обременённом мыслями уме наша логика лишается стройности, поскольку мысли разрознены и для ума не остаётся открытого пространства, в котором он бы мог играть. Если мы слишком серьёзны и напряжены, то всегда будем терпеть поражение от соперника, обладающего более расслабленным умом и понимающего, что из-за нервозности пропадает уверенность.

Если у нас игривый ум, то посредством медитации мы можем увидеть, что все явления призрачны и иллюзорны. В этом случае мы будем чувствовать себя комфортно при любых обстоятельствах. Например, даже занимая высокое положение в обществе, мы сможем без труда и не испытывая неловкости выполнять чёрную работу, и делать это не напоказ. Если же происхождение наше более чем скромно, мы без труда можем общаться с людьми из высшего общества, поскольку наш ум широк и способен к игре. К каким бы слоям общества мы ни принадлежали, не будет никакого противоречия между высшим и низшим обществом, если наш ум открыт и расслаблен и мы во всех явлениях видим игру не знающего препятствий умамудрости.

Если у нас игривый ум, то, даже общаясь с высшими представителями власти, мы можем говорить столь же веско и убедительно, как и они, потому что наш ум свободен и бесстрашен, и к тому же мы во всех явлениях видим игру не знающего препятствий ума-мудрости.

Если у нас игривый ум, то нет никакого противоречия между чистым и нечистым, так что, независимо от того, принимали ли мы духовные обеты, в нас будет естественно присутствовать безупречная нравственность, проистекающая от чистого ума, свободного от порочных идей. Цель обетов — преобразовать нечистое в чистое. Обладая всецело чистым игривым умом, мы свободны от серьёзных мыслей о нарушении или сохранении обетов, потому что во всех явлениях видим игру не знающего препятствий ума-мудрости.

Если у нас игривый ум, даже покинув родину, мы без труда приспосабливаемся к любым нравам и обычаям, потому что не принимаем всерьёз обычаи собственной страны. Обладая игривым умом, мы можем легко адаптироваться к жизни где угодно, потому что во всех явлениях видим игру не знающего препятствий ума-мудрости.

Если мы практикуем, нам нужен неподвижный ум, способный играть. Все духовные качества невидимы и невещественны и неотъемлемо присущи всякой материи. Если мы слишком серьёзны, цель нашей медитации становится всё более отдалённой, потому что наш ум разделён и омрачён. Если же у нас игривый ум, он всегда будет чист, как пруд, который становится прозрачным сам по себе, если никто не мутит в нём воду.

Как утверждают многие учителя и как говорится в духовных текстах, мы должны быть серьёзными и прилежными в своей практике. Но серьёзность и прилежание отнюдь не подразумевают лишь строгость и жёсткую дисциплину. Если мы отделяем усердие от открытого пространства, это становится причиной неведения. Истинное усердие — это всегда непрерывная энергия открытого, способного забавляться ума. Если мы способны позволить своему естественному уму забавляться и играть, то наш серьёзный двойственный ум никогда не сможет вывести нас из равновесия во время медитации. Нам нужен уравновешенный ум: не слишком напряжённый, но и не слишком расслабленный. С исчезновением серьёзного, цепляющегося ума просветление само собой оказывается неподалёку.

Тринлей Норбу Ринпоче
nandzed.livejournal.com/10883877.html