Интервью с Адьяшанти 4 (Сан-Жозе, Калифорния, 2007) (продолжение).

ТС: Мне понравилось, как вы говорили о ловушках, в
которые легко попасть после первого опыта пробуждения.
Что вы скажете о людях, которые, пережив момент про-
буждения, решают, что на них возложена особая миссия
спасения мира? Считаете ли вы это ловушкой — уловкой
эго, которое использует опыт пробуждения для своего воз-
величивания?

Адья: Я скажу на примере своего собственного опыта.
Во мне пробуждение не вызвало такого чувства. Я не ис-
пытывал побуждения спасать мир, но когда мой учитель
предложил мне начать учить, начать делиться с другими
возможностью реализации, во мне возникло нечто вроде
очарования открывающимися возможностями. Я видел,
что пробуждение возможно для каждого человека, и испы-
тывал своего рода миссионерское рвение. Я был увлечен и
воодушевлен. Когда такое воодушевление исходит из места
истины, оно прекрасно.
Я был полон энтузиазма, особенно в первые два года
моего учительства. Я думаю, это было неотъемлемой час-
тью моего пробуждения, поскольку с пробуждением начи-
наешь видеть, что все эти страдания не являются чем-то
неизбежным — любой может от них освободиться, если
пробудится. Такое осознание вполне может вызвать мис-
сионерский порыв.
Через пару лет, однако, мой миссионерский порыв
начал ослабевать. Вначале я был как маленький щенок,
которого только что взяли в дом, и он постоянно прыгает
и вьется у ваших ног, требует вашего внимания и хочет,
чтобы вы с ним поиграли. Я знал, что есть вещи, которые
работают, которые могут помочь людям, и мне хотелось
этим делиться. Но спустя два или три года мой энтузиазм
заметно иссяк. Я стал больше похож на старого пса, кото-
рый лежит, свернувшись, рядом с креслом хозяина, и спо-
койно посматривает на происходящее.
Сейчас я могу сказать, что уже не испытываю никако-
го миссионерского рвения. Я не чувствую необходимости
чего-то добиться. Я вижу потенциальную возможность в
каждом, но не чувствую, что нужно торопить события.
Я рассматриваю это как процесс взросления. Многим
из нас приходится проходить через эту стадию. Вопрос в
том, пройдем ли мы ее? Пойдем ли дальше? Или же это
миссионерское рвение станет новой платформой для вос-
становления и утверждения эго? В таком случае — когда
эго начинает использовать пробуждение как свое новое,
более совершенное и возвышенное основание — возможны
самые разные искажения.
Например, мы можем начать считать себя спасителями
человечества, а свое учение — величайшим учением во всей
истории. Когда дело принимает такой оборот, человек впа-
дает в иллюзии и заблуждения. Часто это происходит из-за
того, что эго привязывается к определенному яркому опыту,
который пережил человек, и энергия, которая заключена в
этом опыте, начинает перетекать в эго. Обычно это приводит
к самым глубоким заблуждениям, какие только возможны.
Это можно видеть на примере разных форм культово-
го поведения. Такое происходит, когда в эго поступает ог-
ромное количество энергии, что порождает заблуждение.
Вы сами не заметите, как почувствуете себя спасителем
человечества.
В действительности, никто не может быть спасителем
человечества. Величайший аватар, который когда-либо
ходил по земле — если такие формы воплощения вообще
существуют — не более чем песчинка на огромном пляже.
Каждый человек лишь играет свою маленькую роль. Мы
все являемся проявлениями Единого, Целого. И если кто-
то начинает приписывать себе более значительную роль,
считать себя чем-то большим, чем маленькая точка в бес-
конечной мозаике, на мой взгляд, он глубоко заблуждается.

ТС: Как можно указать человеку на то, что его эго ис-
пользует его опыт реализации в личных целях? Что вы
можете посоветовать? Я часто сталкиваюсь с таким явле-
нием, и обычно затрудняюсь хоть как-то помочь человеку
увидеть это.

Адья: Во всех духовных традициях всегда применялись
определенные меры предосторожности, чтобы предотвра-
тить подобное использование реализации со стороны эго,
однако, если мы посмотрим на историю, то увидим, что эти
меры предосторожности оказывались не вполне эффектив-
ными. Как правило, люди, которым открывались глубокие
внутренние знания, были членами какого-то общества или
общины. Даже учителя состояли в сообществе учителей.
Идея состояла в том, чтобы люди могли наблюдать друг
за другом.
В действительности это не всегда работало так, как
предполагалось. Учителя должны наблюдать за ученика-
ми, но если кто-то отвлекается от этой роли, возникают
упущения. Это случалось практически во всех духовных
традициях. Некоторые люди начинают превозносить себя
или вести себя несколько странным образом. Я считаю,
вполне имеет смысл пытаться если не изменить человека,
то, по крайней мере, указать ему на это — особенно когда
мы видим, что кого-то действительно начинает заносить
не в ту сторону. Пусть они даже нас не слушают!
Хотел бы я иметь эффективное противоядие тому, о чем
вы говорите. Я уже упоминал, что когда я замечаю, что ко-
му-то из моих учеников его реализация вскружила голову,
мне бывает невероятно тяжело вывести его из этого заблуж-
дения. На мой взгляд, это самая сложная задача, с которой
сталкивается духовный учитель. И если духовному учите-
лю бывает трудно с его учениками, у которых есть к нему
определенное доверие, насколько же труднее это должно
быть для обычного человека, если он подойдет к кому-то
и скажет: «Знаешь, мне кажется, ты не настолько чист и
свободен, как думаешь». Это действительно очень сложно.
У каждого из нас, без исключений, свой определенный
склад характера, своя натура, и это обусловлено кармой.
Меня, например, никогда не привлекала власть, у меня из-
начально не было такой склонности. И вот теперь я духовный
учитель — играю роль, которую люди обычно наделяют
большой властью и силой. В действительности я знаю, что
у меня нет никакой власти — помимо того, что мне припи-
сывают люди. Вся сила и власть в руках самих учеников.
И для меня хорошо, когда люди об этом знают. Поскольку
всегда, когда люди начинали наделять меня слишком боль-
шой властью и авторитетом, у меня возникало ощущение,
как будто я живу в каком-то сюрреалистическом мыльном
пузыре. Людям свойственно наделять других властью, а
это не что иное, как проекция, верно? Поэтому когда кто-
то наделяет меня особой властью, я становлюсь частью их
проекции, чем-то отличным от них. В результате я оказы-
ваюсь в неком сюрреалистическом пространстве. Так что
я всячески стараюсь избегать этого, иначе возникает ощу-
щение чего-то нереального.
Но есть, конечно, люди, которых власть привлекает
гораздо больше, чем меня. Им нравится быть позитивной
проекцией других людей. Для них это большой соблазн.
И я не знаю, почему. Лично мне это всегда было неприятно.
ТС: Вы говорили, что после того, как в возрасте два-
дцати пяти лет вы пережили свое «первое пробуждение»,
вы слышали голос, который говорил вам: «Иди дальше, не
останавливайся». Что это был за голос? Можно назвать его
голосом совести или внутренним голосом?

Адья: Все равно, как его называть.

ТС: Наверное, если бы каждый из нас слышал такой
внутренний голос, этот голос не позволял бы нам исполь-
зовать реализацию в личных целях, как средство дости-
жения власти. Вы слышали голос, который говорил вам,
что ваша реализация была неполной — но у каждого ли
человека есть такой внутренний голос?

Адья: В определенном смысле, я бы сказал, что «да». На
абсолютном уровне мы все составляем одно, поэтому нам
всем доступны одни и те же способности. Однако на отно-
сительном уровне вопрос в том, слышит ли человек свой
внутренний голос. Очевидно, что слышат не все.
Что же это за мудрый внутренний голос? Именно этот
голос я имею в виду, когда говорю об искренности. Это наш
внутренний разум, который не дает нам сбиться с пути.
В каком-то смысле, я думаю, практически каждому
знаком этот тихий внутренний голос. Обычно я привожу
такой пример: вы встречаетесь с мужчиной или женщи-
ной, и все это плохо заканчивается. Тогда внутри вас не-
что говорит: «Больше не делай этого, не повторяй ошиб-
ку». Но мы опять с кем-то знакомимся и не слушаем тот
тихий голос. Мы увлекаемся, человек кажется нам таким
сексуальным, и нам хочется быть вместе с ним. Но, в конце
концов, оказывается, что тихий голос внутри нас был прав.
Мы не должны были встречаться с этим человеком — все
закончилось полным крахом, внутренний голос победил.
Так что этот тихий внутренний голос не является чем-
то мистическим. Я думаю, большинство людей время от
времени его слышат. Но просто мы часто отмахиваемся
от него. Мы хотим, чтобы этот голос нам все объяснил —
сказал, почему. Одним из самых верных признаков под-
линного внутреннего голоса является то, что он никогда
не дает объяснений. Если вы спросите его: «Почему?» — в
ответ получите тишину. Если потребуете доказательств,
то ничего не дождетесь. Внутренний голос не должен ни-
чего объяснить — и не объясняет.
Когда вы разговариваете с эго и спрашиваете «поче-
му?», оно вам всегда отвечает. Если вы спросите эго: «Так
значит, все будет хорошо?» — оно вас в этом заверит. Но
внутреннему голосу не присуща такая определенность. Он
не дает никаких гарантий. Он как дар — либо вы его при-
нимаете, либо нет.
Почему я послушал свой внутренний голос, и почему
другие не слушают — я не знаю. Не могу этого сказать. Но
я рад, что во мне этот голос звучал, и я мог его слышать. Он
был очень настойчив. Хотя, надо сказать, я тоже не всегда
к нему прислушивался — очень, очень часто я поступал
вопреки ему.

ТС: Что такое этот внутренний голос — некий провод-
ник, советчик, покровитель или просто часть нашего ума,
наша собственная неотъемлемая часть?

Адья: Я думаю, все вместе. Это проводник. И это пок-
ровитель. Это поток самого существования. Кстати, этот
разумный поток существования не всегда проявляется
как голос. Не всегда его можно слышать как голос. Сей-
час я очень редко воспринимаю его таким образом — но
раньше это буквально был голос. Как я уже говорил, после
первого опыта реализации голос сказал: «Это еще не все,
продолжай идти дальше, не останавливайся», — тогда я
явно слышал голос.
Но теперь это разумное руководство проявляется ско-
рее как поток. Можно сказать, я чувствую энергетические
течения жизни. Голос — тоже проявление потока. Я думаю,
голос появляется, когда мы не чувствуем естественного
течения жизни: куда должен повернуть поток — направо
или налево, что нужно сделать — то или это.
Многие не могут это чувствовать, поэтому поток про-
является как голос. Что касается меня, то сейчас я просто
следую естественному потоку. Как сказали бы даосы, сле-
дую потоку Дао.
Так что есть много разных аспектов. Это поток. Это го-
лос. И это покровитель, наш советчик. Это наша совесть —
но только не та совесть, о которой нам говорит общество.
Это совсем другая совесть. Та совесть, к которой взывает
общество, по сути — наше суперэго, и она всегда содержит
суждения. А эта совесть — это нечто совсем другое. Эта
совесть исходит из совершенно другого состояния бытия.