Виртуальная магия или восемь методов самоутраты . Аркадий Ровнер.

Этот мир уже полон божественности и духовности. Эта жизнь полна тайн. Не стоит исследовать
тайны смерти, не поняв тайн жизни. Каким образом вырваться из этой виртуальности, из
этой нереальности к реальности? Как обрести надежную опору? Что надежно в жизни моей и
вашей? Что серьезно? Мы очень скоро уйдем из этого мира. Уйдут наши близкие, мы изменимся.

Есть восемь методов, восемь классических методов, утраты этой самости, этой виртуальности.

Первый метод это метод Марфы (вспомните Марфу из Евангелий). Метод Марфы это метод
служения, метод добродетели. Все три западные религии иудаизм, христианство и ислам,
говорят о добродетели. Недобродетельные люди будут гореть в аду. Через добродетель,
через самопожертвование человек достигает реальности и убегает от виртуальности.
Это долгий и трудный путь по очень опасной пересеченной местности. Добродетельному
человеку очень нелегко на земле. Добродетель, может быть, когда-то и приносила людям
глубокое знание и счастье, и познание реальности. Идя путем добродетели, человек
набивает себе шишки и оказывается в самых неловких ситуациях в нашем сегодняшнем мире.
Это опасный путь, путь прямолинейной добродетели. Будьте добродетельны и помогите
всем нищим, которые стоят в Москве, Нью-Йорке, Париже и Дели с кружечками. Будьте
добродетельны и помогите миру. Очистите духовное пространство мира от грязных духов.
Очистите каналы эфирных, астральных, ментальных и будхических энергий. Это совсем
непросто. Это очень трудно. Попробуйте понять, что человек, который идет этим путем,
очень редко, большими усилиями, в редчайших случаях достигает успеха.

Второй метод это метод, который легче всего обозначить как хатха-йога. Гурджиев
называет этот метод путем факира. Человек, который развивает свое тело, скрытые в
нем потенции, может подготовить себя к восприятию реальности, или высших истин;
он может достичь высших истин. Факир, который лежит на кровати из гвоздей или стоит
всю жизнь на левой ноге или на правом согнутом колене. Такой факир через десять тысяч
лет может приблизится к Царствию Небесному. Гурджиев говорил, что это реальный путь,
однако, он требует бесконечное количество лет, и лучше не становиться на этот путь
из-за его длительности. Что же касается тех самых гностиков, с которыми воевал
Ириней Лионский, то гностики делили человечество на три категории: на пневматиков,
или людей, которым вообще не требуются духовные усилия, ибо они и есть «пневма» дух,
на психиков, которые есть смесь духа и материи, и на соматиков, людей тела, людей
материи, людей абсолютно духовно безнадежных; и таких подавляющее большинство.
Гностики были чуть-чуть честнее Гурджиева. Если Гурджиев говорил, что соматику надо
десять миллионов лет, чтобы достичь просветления, то гностики говорили, что он вообще
никогда не может его достичь. Тем не менее, мы слышали о факирахи хатха-йогах,
которые достигают высших состояний, хотя это редчайшие феномены.

Третий метод это метод, который можно назвать путем веры. Многие годы вера была
для меня глубочайшей загадкой. Я видел верующих людей, я думал о них, я вживался
в их опыт. Я пробовалбыть верующим человеком, но у меня ничего не получалось. Я не
мог понять механизма веры, веры в нечто, чего человек не знает. Вера всегда связана
с чем-то, чего человек не знает; он не знает и он верит в это. Есть дистанция между
его реальным опытом и тем, во что он верит. Вера это преодоление дистанции между
реальным уровнем существования человека и его идеальной моделью. И вера эта может
работать только лишь опираясь на надежду и любовь, на пост и на молитву. Вера это
энергетическое перенесение эмоционального центра на другой уровень, на виртуальный
уровень. Рамана Махарши, мой любимый мистик 20 века, говорил о перенесении сердца
или перемещении сердца с левой стороны груди в правую. Это образ веры перемещение
сердца из одной точки в другую. Это энергетический, эмоциональный процесс, это
событие, после которого вера становится действенной. Вера, которая не опирается
на надежду, любовь, посты, молитвы, кеносис, бдение, на духовные усилия это не вера,
я не верю в такую веру, я не понимаю такой веры, которая существует только в
голове и на словах. Вера это перенос сердца. Где ваше сердце там вы и есть. И если
вы идете путем веры, подумайте о полной ответственности этого пути. Этот путь также
бывает продуктивным и бывает непродуктивным.

Четвертый путь (я говорю сейчас не совсем в Гурджиевской системе) это путь
интеллекта и это путь Марии, а не Марфы. Мария слушала, понимала, внимала Христу,
она шла не путем добродетели, не путем карма-йоги, она шла путем джнани-йоги.
(Практически, до сих пор я называл иогические пути. Это карма-йога, хатха-йога,
бхакти-йога и теперь я говорю о джнани-йоге я только что это заметил). Мария шла
путем интеллектуального перемещения, переноса подобного тому, который я описывал,
рассуждая о вере. Интеллект, сознание является одним из важнейших инструментов
нашего существования, нашей гармонизации; и интеллектуальная перестройка может быть
еще более эффективной, чем эмоциональная. В один прекрасный день, гуляя по Тверскому
бульвару, человек может на каком-то 283-м шаге вдруг улыбнуться и пойти дальше
освобожденным человеком, достигшим реальности. Это как будто бы легче, как будто бы
светлее и радостнее, чем мучительный путь перенесения сердца.

Пятый метод это классический метод древних посвящений. Это преодоление семи преград,
снятие семи печатей; это семь стоянок суфиев, это путь, описанный Е.П.Блаватской в ее
«Тайной доктрине». Это традиционный путь духовного продвижения по ступеням, это
переход от нереальности к реальности. И, опять-таки, здесь возможны удачи и успехи, а
возможны и глубокие разочарования. Это трудный путь. Вспомните, что в древних
посвятительных храмах неофит 7 лет подметал двор, потом 7 лет протирал переднюю, 7 лет
служил в храме; и только после 21 года службы его допускали в святая святых, где чаще
всего валялись собачьи кости и висела паутина.

Шестой путь это метод освобождения от пыли. Я был пару дней назад в собрании людей,
где только что приехавший из Японии человек рассказывал о посещении храма секты Тенрике,
где сотни молодых людей, ползая по длинным и широким верандам, с утра и до вечера стирают
пыль с пола, протирают влажными тряпками. Там огромная община в несколько десятков тысяч
последователей этой новой японской религии, и все они безумно заняты стиранием пыли,
борьбой с пылью. Пыль физическая является для них метафорой духовной пыли, которая
засоряет все каналы и покрывает собой наше существование, делая его виртуальным. Буддизм
и учение Кришнамурти основаны примерно на том же самом принципе. Кришнамурти говорил о
нашем отождествлении со всевозможными ролями и концепциями, говорил о том, что,
освободившись от этих отождествлений, мы освобождаем скрытую в нас тайную органику,
реальность. Буддизм это та же концепция освобождения от иллюзий, от образов, от идеи
постоянства мира, от идеи личности, от идеи удовлетворения. Буддизм беспощаден в плане
неприятия всех очарований жизни. Буддийский монах исследует каждое удовольствие, свою
склонность к удовольствию, корни своей склонности к удовольствию, любое удовольствие и
любое неудовольствие отсекаются. Буддийский монах не имеет права чего-то хотеть или от
чего-то отвращаться. Мне вспоминается история о человеке, который потерял свою молодую
красивую жену, он бежал по полю и искал ее и увидел буддийского монаха. Он спросил: «Ты
не видел ли проходящую мимо молодую женщину?»Буддийский монах ответил: «Что-то здесь
проходило. Я не знаю была ли это женщина или это был мужчина, я видел только скелет».
Я думаю, что комментарии здесь не нужны. Я хочу сказать о том, что буддийский опыт
борьбы с виртуальностью, может быть, самый строгий и беспощадный.

Следующий метод это метод бокового зрения. Всякая прямая попытка ухватить реальность
заканчивается провалом. Вспомните Орфея, который пробовал увидеть Эвридику. Вспомните
даосов, которые знают, что как только посмотришь на Дао, как только произнесешь «Дао»,
Дао тут же исчезает; и в то же самое время, нужно жить только лишь по Дао. Это трудный
метод преодоления виртуальности и преодоления самости. Он связан с сохранением чистоты
своего «эфира», с умением видеть форму через призму бесформенного. О таком человеке даосы
говорят: он хранит свою целостность, и в жизненной энергии у него нет недостатка.

Наконец, восьмой метод это метод, который Гурджиев называл «методом собаки» или «методом
хитрого человека». Хитрый человек хвалится тем, что он оседлал черта и на черте взлетел в
Царствие Небесное. Хитрый человек думает, что реальность можно использовать, оседлать и
при помощи черта, либо полетать в ступе, либо летать на ковре, на ведьме, либо на козле,
либо полетать во сне, в общем, «долететь» куда-нибудь; или полетать на рюмке или на трех
рюмках, можно «на игле» полетать это тоже проверенный способ, игла. Хитрый человек очень
хитер, иногда ему удается обмануть черта, но, почему-то, мне всегда вспоминаются
замечательные слова из Корана, где рассказывается о том, как Иисус Христос говорил с
Апостолами, а Апостолы уверяли его, что они ему верят и они признают в нем Мессию и
пророка, но они были хитрыми… И дальше в Коране написано: «Хитрили они и хитрил Аллах,
а Аллах лучший из хитрецов». Аллах лучший из хитрецов, реальность лучший из хитрецов,
и потому и этот метод работает или не работает.

И вот сейчас я хочу задать главный вопрос своего выступления: подумайте, почему эти восемь
методов самоутраты, эти восемь методов освобождения от майи, от самости, от
виртуальности, почему иногда они работают, а иногда не работают? Почему вера может
привести к безумному фанатизму, хитрость может привести к тому, что человек разбивает
себе голову, добродетель может привести к несчастью, а метод косвенного бокового зрения
может привести к слепоте. Мы говорили с вами о знании и о состоянии. Мы говорил об истине
знания, сопряженной с истиной состояния. Может быть, есть еще одна истина, еще какая-то
истина, которая дополняет эти два важных агрегата знание и состояние.

Я хочу снова вспомнить Руми: «Истину передать невозможно, пишет Руми, мастер, когда его
спросили „Что такое истина?“, ударил вопрошающего». Я бы хотел на этом замечательном
мастерском ударе остановиться, и, если будут вопросы, попробовать кого-нибудь ударить.