Первый и последний страх.

Страх рождается вместе с человеком — это даже не страх, а энергия выживания, она проталкивает младенца сквозь родовой канал и заставляет кричать в поисках пищи. Но пройдет 2-3 года и эта энергия станет страхом, тем темным и необъяснимым ужасом, который отравляет каждую минуту жизни, но он настолько привычен, что только в детстве мы видим его как форму. Он в облике сказочного монстра сидит под кроватью или прячется в шкафу. Проходит время и ребенок перестает боятся Буки или Бабы Яги. Но страх никуда не девается, он перекочевывает в темные глубины бессознательного, и теперь мы боимся голода и нищеты, внезапной болезни и конца света, публичных выступлений и одиночества. Страх правит нашей жизнью, мы подаемся или идем наперекор, но он сшивает минуты в дни, а дни в года. Как голодный зверь он прыгает из прошлого и пожирает будущее. Его основа это вера в раздельность, в рождение и смерть. По своей сути это чистейшая энергия, закапсулированная в Я-концепции. Это мифическое «Я», которое родилось и умрет, которое может пострадать и нуждается в защите, основа любого страха. В сейчас, страха нет, он появляется как возможность, как вера, что «Я» продолжусь и в следующий миг. Страх самоутраты, ясно показывает, что вера в то, что есть что утратить, жива. Любой страх — это возможность увидеть ложь, это милость сравнимая с болью. Но если боль сигнализирует о повреждениях тела, то страх, это знак повреждения познающей природы. Смешно прятаться за концепцией о том, что страх это тоже то что есть и вместо честного исследования, приводящего к корню, принимать себя боящегося.
Вспоминается фраза процитированная Стругацкими:» Мне сказали, что эта прямая дорога ведет к океану смерти, я свернул и теперь передо мной тянуться глухие, окольные тропы».
Страх будет жить, пока есть «боящийся» ведь нет того кто может его прекратить. Но нет и того, кто его продолжит. И сам страх — это только еще одно имя Бога, среди миллионов его имен.