Клара Лемминг

Поразил сегодня топик Инары
Кто бы это не написал, но это очень здорово! Поэтому спешу поделиться находками из этого творчества:

Есть вопросы,
На которые не ответишь «да».
«Ты спишь?» — «Я сплю», — Вот и нет.
«Ты откуда?» — «Я русский». — Вот и нет.
Потому что мысль изреченная есть ложь.
Пореже бы нас тревожили расспросами.
Кто старается быть самим собой
(«Я — это я») —
Тот, наверное, не стоит старания.

В старый дом зашел разговор —
На огонек, ненароком,
Потому что на улице шел дождь.
В старом доме за столом под лампой
Сидели унылые гости,
А вокруг лампы кружились мухи.
Разговор присел за столом,
Пристроился к чашечке чая
И начал работать.
Один убеждал,
Другой возражал,
Третья шутила,
А четвертая мотала на ус.
Разговора никто не заметил —
Такая у него работа.
А когда кончился дождь,
Он допил свой чай и ушел
К друзьям, гулявшим по улице
Ветерком.

ЖЕНСКИЕ СЛЕЗЫ

Когда его осудили,
В городе было весело,
Потому что народ справлял Пасху,
Вспоминал Исход,
И даже римские солдаты
Заходили в дома,
Чтоб задаром попить изюмного вина.
А она шла мимо и плакала.
В дешевом кабаке
Кутил со старыми товарищами Варавва,
Освобожденный по амнистии,
Поминал Иисуса добрым словом,
Пожимал плечами:
«Блаженный!»
А она шла мимо и плакала.
Центурион Лонгин ругался,
Что его поставили на самый скверный пост
Сторожить казненных
И, раздосадованный,
Ткнул одного из них копьем.
А она подошла к горе и плакала.
Рыдала Богородица,
Убивалась Магдалина,
Петр закусил руку,
А опечаленный Иоанн
Оглянулся на нее и подумал:
«Кто эта женщина,
Плачущая об учителе горше матери?»
А она плакала не о Христе,
Ей просто вспомнилось старое,
И она подумала почему-то:
«А вдруг это он и есть?»
Она не ошиблась,
Но какое это имело значение —
Ведь она просто женщина,
Даже без имени,
Просто Аллилуева жена,
А что сейчас женские слезы?
И она даже не войдет в Евангелие.

Больше здесь